В Туркмении состоялась инаугурация нового президента республики — власть по наследству досталась 41-летнему Сердару Бердымухамедову от его отца, правившего «Родиной процветания» в течение 15 лет, и загодя готовившего свое единственное чадо мужского пола к работе на столь высоком посту.
Об инаугурации местное государственное агентство сообщило скупо — торжественная церемония состоялась в Ашхабаде, во Дворце Рухыет (Духовность). Избранный президент был приведен к присяге, держал соответствующую случаю речь. Ему вручено удостоверение главы государства — на предстоящие семь лет.
Надо сказать, что президентские выборы в Туркмении прошли в досрочном порядке — вероятно, потому, что транзит власти к сыну Гурбангулы Бердымухамедов, достигший, по его же словам, «возраста пророка», пожелал проконтролировать лично; и, сколь возможно, способствовать, пока он дееспособен, ее укреплению. Были у него и другие соображения, но о них ниже.
Здесь же заметим, что при явке почти в 98% победивший кандидат в президенты прибыл на выборы, по данным Eurasia Today, на автомобиле марки «Жигули». По туркменским понятиям, он получил весьма «скромный» процент голосов — 72,9. При этом у него было восемь конкурентов, регистрация которых завершилась за 18 дней до выборов. Так что на предвыборную кампанию у них совершенно не оставалось времени, хотя такая задача у кандидатов в президенты — почти никому неизвестных и не представивших сколько-нибудь серьезной программы, — не стояла. Они просто выполнили роль статистов, создав видимость «демократичных и конкурентных» выборов. Зато у Сердара Бердымухамедова была отличная предвыборная программа — другое дело, выполнима ли она.
Именуется этот документ «Возрождение новой эпохи могущественного государства: национальная программа социально-экономического развития Туркменистана на 2022–2052 годы», и фактически являет собой государственную стратегию, разработанную, как считается, избранным президентом, причем, недавно, под занавес его вице-премьерства. Она уже утверждена парламентом.
Прежде чем кратко обозначить ее основные положения, изложим трудовой путь преемника Аркадага. Он окончил Туркменский сельскохозяйственный университет по специальности «инженер-технолог»; Дипломатическую академию МИД России («Международные отношения»), Женевский центр политики безопасности («Европейская и международная безопасность»). Работал на различных должностях, в том числе был замглавы МИД Туркмении, руководителем администрации области, министром промышленности и строительного производства, вице-премьером, председателем Высшей контрольной палаты; членом государственного совета безопасности страны. Возглавляет Международную ассоциацию ахалтекинского коневодства и Международную ассоциацию «Туркменские алабаи». Свободно владеет государственным, русским и английским языками. Женат, отец четверых детей.
Теперь о новой стратегии страны, замыкающей пятерку государств с самыми крупными запасами природного газа, однако с превалированием беднейших слоев населения. Речь в ней идет о строительстве крупных объектов по переработке углеводородного сырья, в том числе, относящихся к нефтехимии, газохимической, химической отраслям и электроэнергетике; заводов по производству товарного газа и газокомпрессорных установок; расширении геологоразведочных работ для выявления новых месторождений нефти и газа, других природных ресурсов. Акцент также сделан на внедрении новейших технологий для оптимизации добычи нефти и газа; развитии различных производств.
То есть Туркмения имеет вполне оправданную, исходя из ее углеводородных богатств, амбицию экспортировать свои углеводородные ресурсы в гораздо большем объеме, чем это происходит сейчас, и по большей части — в Китай. Для наращивания объемов экспорта может быть использовано дно Каспийского моря и трубопроводы, начинающиеся на территории Азербайджана с их выходами в Турцию и далее в Европу. Только вот незадача — пока никто не рискует строить Транскаспийский подводный газопровод.
В настоящее время едва ли не самая закрытая страна мира реализует свои наиболее крупные проекты с Россией и Китаем — по итогам прошлого года, товарооборот между первой и Туркменией достиг $1,3 млрд. Ашхабад сотрудничает с РФ в самых разных отраслях, включая нефтегазовый сектор, машиностроение и т. д. Туркмения даже позволяет своей молодежи учиться в российских вузах. Но сейчас этой нейтральной стране придется сильно задуматься над тем, как ей, в контексте бизнеса с Россией, обходить введенные против последней западные санкции.
Но, надо думать, Сердар, в тандеме с отцом, найдет выход из положения, тем более, что новый президент Туркмении загодя как бы стал «своим» в России: в процессе подготовки к руководству страной ему был оказан более чем теплый прием в РФ. Он встречался с десятками руководителей государственных структур, крупных компаний и даже с главой российского правительства Михаилом Мишустиным. Более того, ранее Москва и Ашхабад подписали соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности.
Но Туркмения пошла еще дальше — в, так сказать, векторальном плане. За два дня до инаугурации избранного президента в Ашхабаде состоялась церемония представления временного посла «Исламского Эмирата Афганистан» (ИЭА) в Туркмении Хаджи Фазала Мохаммада Сабира (то есть запрещенного в РФ Талибана). В действии приняли участие афганские дипломаты и замминистра иностранных дел Туркмении Вафа Хаджиев, заявивший, что его страна поддерживает ИЭА. По его словам, информирует Eurasia Today, «У нас есть большие проекты, такие как ТАП, ТАПИ и другие, мы попытаемся реализовать их через сотрудничество с посольством». А сам Хаджи Фазал Мохаммад Сабир заверил туркменскую сторону в том, что посольство будет оказывать услуги добросовестно.
Напомним, «Исламский Эмират Афганистан» фактически является «государством», управляемым «Талибаном» (организация запрещена в РФ). Словом, свое президентство Сердар Бердымухамедов начал, по сути, с легитимации власти талибов, чему не следует удивляться, поскольку и до того у Ашхабада были с ними регулярные связи. В общем-то, такое положение дел вполне укладывается в логику добрососедства и, в конце концов, в необходимость хоть когда-то достроить экспортный газопровод ТАПИ из Туркмении в Пакистан и Индию через территорию Афганистана, обеспечив его безопасное функционирование.
Но, надо думать, что обе стороны только проектом газового экспорта и транзита не ограничатся — есть у них и другие планы, в том числе, в области транспорта и энергетики. И, что главное, Туркмения, имеющая слабую армию, пытается наладить мирное соседство с талибами — протяженность ее границы с Афганистаном составляет 700 км.
Как отреагируют на это США и другие страны Запада, Бердымухамедовым, вероятно, «фиолетово». А от Москвы никакого «окрика», как видим, пока не последовало, и вряд ли он будет вообще. Словом, Туркмения ведет себя так, как ей выгодно, не вмешиваясь, при этом, в дела других государств. Новый президент подтвердил, что продолжит нейтральную внешнюю политику страны.
Что касается разнообразных внутренних дел страны. Фактически она переходит в режим двоевластия, то есть президент будет работать под руководством отца, который на пенсию не выйдет и почивать на лаврах не станет. Как ожидается, он возглавит парламент, права которого, в результате изменения конституции, будут усилены. То есть по новому Основному закону, полномочия между президентом и спикером парламента перераспределятся, и первый будет отвечать, в большей степени, за исполнительную власть. Кстати, накануне правительство Туркмении подало в отставку, и в новом, вероятно, будут и старые, проверенные Аркадагом, лица.
И тут вопрос в том, станет ли Сердар проводить реформы, ориентированные на решение проблем удручающей безработицы, повышения уровня жизни людей, облегчения условий для деятельности бизнеса, снятия надуманных бытовых запретов, касающихся, в том числе, окраса волос женщинами в светлые тона; ограничения на цвет ногтей, использование косметики; ношение «вульгарного», не отвечающего туркменским традициям, нижнего белья и прочего. Мужчины в Туркмении тоже не вольны в своем внешнем виде — борода и брюки должны быть определенной длины, автомобили — только белого цвета (для женщин действует негласный закон не садиться за руль), ну и так далее.
Скорее всего, какие-то «светские» изменение в быт туркменов молодой президент внесет, но умеренно-декоративного характера. А грезить об установлении в Туркмении демократии, соблюдения прав человека в их различных выражениях не стоит — собственно, соответствующая практика обрушилась, в большей или меньшей степени, едва ли не во всех странах, причисляющих себя к «цивилизованному миру». Что же до экономических реформ, они вряд ли будут глубинными, поскольку таковые требуют изменения самой экономической модели, на которое дуумвират Бердымухамедовых не пойдет.
Кстати, Сердар в переводе с туркменского означает «вождь», но реально он им пока не станет. Его отец, не имеющий столь многозначительного звучного имени, как сын, придумал себе титул Аркадаг, то есть «покровитель». Но таковым и он не стал, имея в виду бедственное бесправное положение туркменов.
Вообще же, ввиду чрезвычайной закрытости страны, прогнозировать развитие ситуации в ней крайне сложно. Никому неизвестно, что на самом деле представляет собой Сердар, насколько он независим от отца в принятии решений, и не появятся ли у него, на определенном этапе, амбиции не делить с родителем всю полноту власти, сосредоточенную, как видно, все еще в руках самого Аркадага.
Между тем народ, шепчась «по кухням», все же ждет от молодого «вождя», столь мягко опустившегося в высокое кресло, более или менее либеральных реформ; не зрелищ, на которые так горазд Гурбангулы Бердымухамедов на голодный желудок народа в беломраморном Ашхабаде, а хлеба с маслом, свободы передвижения, волеизъявления — словом, хотя бы минимума свобод, которые наличествуют в других государствах Центральной Азии?
А чего ждет от нового президента Россия? Она, вероятно, удовлетворится тем, что, судя по всему, отношения между нею и Туркменией не претерпят изменений, разве что в сторону их активизации. И, что самое главное для Москвы, нейтральный статус «Родины процветания» при совместном правлении страной отцом и сыном останется неизменным.
Это в некоторой степени удовлетворит и туркменский народ, однако не слишком, если его не накормят досыта и слегка не ослабят вожжи. Но даже если этого не случится, массового и даже точечного протеста населения республики ожидать не стоит: киргизские сценарии здесь не пройдут. Со временем, правда, могут разыграться другие — по, своего рода, сугубо туркменскому ноу-хау, если Вождь и Аркадаг, в итоге, не столкуются.
Ирина Джорбенадзе