Русский космос после Украины: назад в СССР

Небывалый охват санкций, который сегодня Россия навлекает на себя со стороны коллективного Запада, — естественно, заставляет образованного человека задуматься о судьбе отечественной науки и всех «технологичных» отраслей. А среди них — и о дальнейшей судьбе отечественного космоса.

Космос — «вещь большая» — как и отрасль, работающая на него. Процессы в ней, как рассказали «Росбалта» эксперты в этой области, идут долго. И сворачивание международного сотрудничества здесь действительно связано с «украинской» политикой РФ — но шире, начиная с 2014 года. То, что происходит сейчас, лишь усугубляет и ускоряет этот процесс.

Скажем, прервать сотрудничество на Международной космической станции (МКС) американские партнеры не решались. «Там обе стороны зависят друг от друга, — пояснил собеседник агентства на правах анонимности. — Эта зависимость была сознательно проработана на этапе создания станции, ее архитектуры управления. И хочет Америка или нет, но, чтобы сохранить работоспособность станции, она вынуждена работать с Россией, — и представители НАСА сказали: нет, санкции нас не стесняют, мы будем летать. Но не потому, что, как иногда романтически говорится, мол, космос объединяет, он выше политики… Нет, космос очень сильно завязан на политику, но в данном случае техническая зависимость сильнее, и мы просто не можем друг без друга. Как и российский модуль, если он отделится, тоже недолго пролетает».

На земле взаимоотношения с США, однако, не улучшаются. «Всем понятно, что надо думать о „переезде“, — констатировал эксперт. — Америка думает о создании частных космических станций, Россия склоняется в сторону проекта РОСС (Российская орбитальная служебная станция)».

Само по себе это звучало бы еще неплохо. Но все, конечно, упирается в высокие технологии и банально в финансы. И там, и там оснований для радости мало.

«Если говорить про коммерческую деятельность нашей космонавтики, — рассказал эксперт, — то серьезнейший удар по ней должен был быть нанесен с 1 января 2023 года. С этого момента США пожелали приравнять российские ракеты к ракетам Китая, Северной Кореи, Сирии и Ирана. По сути, страны, ориентированные на европейско-американский рынок: Европа, США и вся Северная Америка, Австралия, Япония, Южная Корея — и так практически отказались бы от коммерческой деятельности, связанной с нашими ракетами».

Тогда же, в 2014-м, Запад практически перекрыл доступ российской космонавтики к передовой космической электронике. Результатом этого стала приостановка ряда космических программ — например, «Луна-25» на три года остановилась из-за санкций, поскольку часть приборов пришлось переделывать — правда, в этом году «Луна» должна, наконец, полететь.

«Другая разработка, ГЛОНАСС-К — передовой, современный спутник для повышения качества системы связи ГЛОНАСС, — была практически свернута, потому что спутник состоял почти на 90% из иностранной электроники, в том числе американской или производимой по американской лицензии — и, в конце концов, спутник пришлось выкинуть, — поведал собеседник. — Его нельзя было закончить и серийно производить, потому что не хватало компонентов. Сейчас уже Роскосмос прошел этот путь, за восемь лет разработал новую модификацию ГЛОНАСС-КМ, и в ближайшие годы должно начаться ее развертывание».

«Ограничения на использование российских ракет в коммерческих целях на космическую электронику уже действуют, — заключил эксперт. — Поэтому, собственно, и Дмитрий Рогозин у себя в телеграм-канале про то же самое написал: мол, ребята, вы нам уже все запретили — поэтому сейчас не страшно».

В целом независимый эксперт вовсе не пожелал погружаться в черный пессимизм. Некоторые достижения есть — а то, что их мало, по мнению эксперта, само по себе не так уж безумно плохо. Просто надо понять: текущая ситуация лишь ускоряет то, что уже было запрограммировано в судьбе нашей космонавтики на ближайшие годы. И это означает только одно: космонавтика всецело оказывается зависима от госбюджета. Насколько государство увидит целесообразность в космической деятельности и изыщет финансирование, настолько у нас и будут летать ракеты.

«В прежние годы до 25% доходов Роскосмоса поступало за счет иностранных заказов, — напомнил эксперт. — Запускали и ракеты, и астронавтов — и не то чтобы все было хорошо, но, по крайней мере, 1990-е годы и 2000-е удалось с помощью этих доходов пережить. И США были в том заинтересованы, но ветра изменились. На фоне последних двух дней о других коммерческих вариантах можно просто забыть».

А что же делать? «Единственный вариант — делать самим, — подчеркнул эксперт. — Как СССР. До 12 апреля 1961 года в космос никто не летал… Дело не в количестве ракет. Япония запускает две-три ракеты в год, и ей этого более чем хватает, она четвертая-пятая в космических достижениях. Все определяется тем, что мы будем делать в космосе. Чем больше выгод — экономических, политических, военных…»

Но по части «преследования выгод» отечественная крупная индустрия, да еще космическая, не больно-то преуспела. «В „Яндекс-Картах“ практически не используются снимки с российских спутников, — напомнил собеседник. — Потому что „Яндекс“ не устраивает качество съемки — а это, прежде всего, качество электроники. Разворачивать свое производство — или вернуться к палкам-копалкам. Можно сказать, что успехи нашего импортозамещения до сих пор были такими скромными, потому что рядом всегда были импортные образцы более высокого качества. Сейчас их станет гораздо меньше — больше стимулов заниматься своим».

Особенно «напрягает» ситуация с компьютерными микрочипами. Так сложилось, что львиную долю их производит Тайвань, а большую часть остального — Южная Корея. И эти «азиатские тигры» выразили готовность присоединиться к антироссийским санкциям.

Как ни странно, по словам эксперта, по части микрочипов у российской индустрии «что-то уже сейчас есть». «Это потребует больших капиталовложений и времени. За это время иностранная промышленность уйдет далеко вперед, но получить, пусть и отставший на 10-20 лет, но вполне работоспособный собственный образец, вполне возможно», — считает собеседник, причем, по его мнению, это имеет смысл.

Собеседник напомнил о примере Китая, чья космическая отрасль уже давно находится как раз под такими абсолютными санкциями — и не так уж плохо себя чувствует. «По сути, нам нужно повторить путь Китая, имея в 10 раз меньше людей», — считает эксперт. Насколько можно на это надеяться — Бог весть.

А возможно ли тут наше сотрудничество с Китаем? «Возможно, но Китай надо заинтересовать, — заметил эксперт. — Еще 20 и даже 10 лет назад мы могли ему предложить технологии, которые он активно копировал и развивал. Их станция очень похожа на нашу станцию „Мир“. Но Китай научился делать это сам, а мы, наоборот, разучились. У них уже станция новая, своя. По Луне у них луноход ездит, а у нас там не было аппаратов с 1976 года. Сейчас у Роскосмоса есть программа сотрудничества по Луне — „Международная научная лунная станция“ (МНЛС). Она предполагает запуск из РФ и КНР космических аппаратов, которые должны высадиться где-то в одной точке Луны и там как-то вместе работать».

Есть, однако, еще одна проблема. «У РФ остались какие-то технологии, которых пока нет у КНР, — рассказал эксперт. — Но Россия не хочет их отдавать Китаю — он же сам сделает и потом к нам уже не придет. Сотрудничество с США было несколько иным, Роскосмос работал как подрядчик. Американцам сдали все технологии, какие могли, за деньги, потому что в 1990-е кушать очень хотелось. И они не стали делать ничего из этого сами. Зачем, когда есть русские! С Китаем такого варианта не будет».

И, конечно, как и во множестве сфер, мешает наш знаменитый бюрократизм. «Невозможно на нашем сегменте МКС проводить школьные эксперименты, которые могли бы привлечь талантливую юную поросль, — посетовал собеседник. — Пока идет согласование, школьник успеет вырасти и выбрать совсем другую профессию. Луковицу, например, со школьного огорода вырастить бы на борту. Так нам скажут: проверить луковицу на токсичность, провести вибродинамические испытания, убедиться, что она безопасна для космонавта, что он не подавится ей, что она не взорвется… Университетские спутники тоже согласуют по нескольку лет, и студенты, которые их делают, тоже могут за это время доучиться и уйти. В 1960-е еще не было ничего, все сами проходили — поэтому так быстро все получалось. А потом понаписали кучу ограничений, которые сковывают любую инициативу».

Леонид Смирнов