«Самозванцем я себя ощущаю везде понемногу»

В Петербурге 7 марта в концертном зале «Колизей» народный артист России Игорь Скляр вместе с квинтетом Jazz Classic Community представят премьеру музыкальной программы For Sentimental Reasons, посвященной грядущему столетию российского джаза.

О своем пути от актера комедии «Мы из джаза» до собственного проекта, посвященному истории джаза, в интервью корреспонденту «Росбалта» рассказал Игорь Скляр.

— Игорь Борисович, чем вас привлекает джаз как направление в музыке? С чем он у вас ассоциируется?

— Для меня музыка как огромная, почти вселенская гармония, к которой стремится душа любого человека. А джаз один из наиболее интересных, виртуозных и многоплановых жанров этой самой Гармонии. Он не похож ни на что другое своей искрометностью и непредсказуемостью.

Традиционная эстрада тоже хороша, прекрасны народные песни, которые мы любим петь в застолье. Их прелесть в размеренности и предсказуемости, отчего их и удобно петь хором.

Джаз не таков, он скорее раскрывает индивидуальность каждого человека. Ведь джазовых стандартов тысячи, известных среди них сотни, но каждый джазмен стремится их сыграть все равно по-своему.

А ассоциируется он для меня, наверное, с шампанским: холодным, острым, кислым, щекотным. Особенно, если выпить его после долгого употребления исключительно полезного молока. Сразу хочется смеяться и подпрыгивать. Вот таков Джаз. Джаз-Брют.

— Каким был ваш путь в джаз? Когда поняли, что все уже серьезно, и вы — не просто актер, играющий джазмена?

— Еще в театральном институте мне нужно было разучить на банджо популярную джазовую мелодию «Hello,Dolly!» для вечера первокурсников, и я пошел брать уроки у банджиста.

Потом был фильм Карена Шахназарова «Мы из джаза», где я играл главного героя. Мы полтора месяца занимались степом, нас каждого обучали игре на своем инструменте: пианино, банджо, саксофон, ударные. После премьеры фильма к нам подходили настоящие музыканты и недоумевали: «Вы и правда, актеры?» Думали, что мы настоящие музыканты. В картине звучала песня «Старый рояль» — после выхода картины на улицах я часто слышал себе вслед: «О, старый рояль пошел!». Кстати, я до их пор пою ее на концертах, она мне по-прежнему нравится.

Уже позже для некоторых выступлений мне понадобилось самостоятельно исполнить проигрыш на гитаре, как раз из «Старого Рояля» — так я познакомился с Екатериной Мыльниковой, которая преподает джазовую гитару в Санкт-Петербургском институте Культуры. Она мне сказала, что для многих в стране я ассоциируюсь с джазом — и раз интересуюсь, почему бы не приступить к занятиям всерьез?

— А как давно вы знакомы с коллективом Jazz Classic Community?

— Екатерина как раз и предложила сделать джазовую программу и познакомила меня с коллективом. Это известные петербургские музыканты: Андрей Зимовец (фортепиано), Николай Затолочный (контрабас), Егор Крюковских (ударные), Екатерина Мыльникова (гитара) и саксофонист Андрей Половко. За полгода мы собрали репертуар из одиннадцати-двенадцати вещей, и вот уже три года выступаем вместе. Премьера у нас была в 2019 году на новой сцене Александринского театра. Иногда состав, конечно, меняется, но это скорее технические замены, когда кто-то из музыкантов не может из-за гастрольного графика. Тогда мы привлекаем других артистов, в этот раз с нами на сцену выйдут Александр Алексеев (фортепиано) и Михаил Фоминых (контрабас). И вот 7 марта мы даем концерт в «Колизее». В программе — произведения из репертуара Nat King Cole, Joe Williams, Johnny Hartmann, Dizzy Gillespie, Joe Carroll и других классиков джаза.

— Быстро сыгрались с ребятами?

— «Сыгрались», наверное, не то слово. Как-то мы с Андреем Макаревичем на съемках фильма «Начни с начала», в перерывах, пели Beatles. И те, кто слушали нас, интересовались, как долго мы репетировали. А мы просто знали наизусть их песни, и этого было достаточно. Нужно было только определиться с тональностью.

На многих джазовых джем-сейшенах происходит то же самое: русские, французы, канадцы, израильтяне играют вместе впервые, и получается здорово!

Конечно, есть особенности аранжировок — их почти столько же, сколько и джазовых стандартов. Чтобы «сыграться», нужно определиться со стилем и аранжировкой. У нас, кстати, иногда возникают версии произведений, вдохновленные двумя-тремя прекрасными исполнителями. Джаз тем и хорош: если есть фантазия, свои придумки — можно реализовать. Я, конечно, еще в первой половине пути, а вот мои коллеги в этом плане — профессионалы. Пытаюсь им соответствовать.

— Вы много времени посвящаете джазу?

— Знаете, то, чем, когда и сколько занимается актер, певец или танцовщик, не поддается временному исчислению. Ты с этим живешь постоянно, иногда даже во сне. Я уж не говорю о репетициях. Например, я полтора часа еду из центра Петербурга домой в Павловск и в машине слушаю радио «Эрмитаж», там джаз играют постоянно. Замечаю, что каждый раз пытаюсь понять особенность манеры исполнителя, как он фразирует, как по-разному звучат у музыкантов одни и те же произведения. Интересно ли это, насколько сложно или наоборот слишком упрощенно? Джаз, тем и прекрасен, что в нем можно окунаться в разные времена и смыслы.

— А вы сейчас больше позиционируете себя как музыкант, нежели актер? Или оба амплуа органично сочетаются? Нет синдрома «самозванца»?

— Первое: насколько органично сочетаются, судить не мне. К музыканту и актеру можно еще добавить танцора и певца. Например, в театре «Балтийский дом» идет мюзикл «Скрипач на крыше», и в роли Тевье-Молочника, мне приходится играть как драматическому актеру, и петь, и танцевать, а еще и вырезать по дереву. Поэтому позиционирую себя как Игоря Скляра, который хочет удивлять публику.

Что касается синдрома… если честно, самозванцем я себя ощущаю везде понемногу. Для актера я не слишком высок и ярок, для танцора не достаточно тренирован, для певца недостаточно обучен. В общем, «синдром» есть. Но мне везет на партнеров. Всегда есть возможность у каждого чему-нибудь научиться. Было бы желание.

Вообще, я больше люблю историю и философию, чаще молчу и наблюдаю. Творчество для меня — это прежде всего захватывающий «человековедческий» детектив. И всегда хочется найти что-то интересно именно для себя. Как сказал кто-то из великих: «До тебя в этом мире было все, кроме тебя».

А пионер советского джаза Леонид Утесов на вопрос: «Как Вы поете? У Вас же нет голоса!». Отвечал: «Поет не голос, поет душа».

— В одном из интервью вы упоминали о том, что хотите сделать отдельную программу, которая напомнит слушателям о советском джазе.

— Намерение есть, а получится ли программа — не знаю. Долгосрочных планов я вообще не строю. Но если получится, сделаем, конечно. Тема интересная, ведь среди классиков джаза много выходцев из русского мира. В 20-е — 40-е годы это была универсальная танцевальная музыка, которую играли буквально везде и Советский Союз не был исключением.

— А что эта музыка тогда олицетворяла? Желание приобщиться к западной музыкальной культуре, несмотря на «железный занавес»?

— Скорее это была музыка наступивших «новых времен». Джаз зарождался и развивался на фоне больших перемен в человеческой цивилизации.

В период, условно говоря, с 1930-го по 1961-й годы (как раз время, которое охватывает наша джазовая программа) вместились Великая депрессия, Индустриализация, Вторая Мировая Война, появление атомной бомбы, распад колониальной системы, освоение космоса…

— И ведь некоторые считали эту музыку антисоветской: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст».

— Я бы не назвал джаз антисоветской музыкой, в нашей стране его любили и любят. Хотя с западом он, конечно, ассоциировался — человеку вообще свойственно хотеть того, чего у него нет. Особенно молодому. Мы в юности отращивали длинные волосы, мечтали о настоящих джинсах Levi’s, ушивали рубашки так, что аж пуговицы отрывались… Хотели быть модными. Но с годами понимаешь, что мода преходяща, а Гармония — вечна. Джаз прекрасен тем, что человек из любой точки планеты, от Африки до Исландии, найдет в нем свои ритмы. Джаз универсален и всеобъемлющ.

Беседовала Анжела Новосельцева