Политика стала аккумулятором безысходности

На фоне сообщений о проблемах со здоровьем у лидеров российской «системной оппозиции» Геннадия Зюганова (КПРФ) и Владимира Жириновского (ЛДПР), естественным образом встал вопрос не только смены поколений, но и возможного переформатирования всей партийной системы в стране. Причем не исключено, что процесс коснется и партии власти, поскольку в рядах правящей «Единой России» тоже не все в порядке — сократилась база ее лояльных сторонников.

Проблемы, связанные как с физическим старением руководителей основных политических сил РФ, так и с самой конструкцией отечественной партийной системы, эксперты обсудили на очередном заседании Политклуба «Росбалта» (полную видеозапись мероприятия смотрите здесь).

Политолог Александр Кынев начал с того, что отметил искусственный характер нынешней российской партийной системы. «Это следствие авторитарного политического режима, когда власть допускает к участию в политическом процессе, в выборах, не те силы, которые существуют (в обществе), а только те, которые, по ее мнению, имеют право с ней конкурировать. То есть с помощью разных барьеров она допускает до выборов либо те политические силы, которых она не боится, либо те, что считаются управляемыми», — сказал он. В связи с этим, считает эксперт, ту политическую конкуренцию, которая на сегодня имеется в стране, нельзя назвать свободной.

«Это конкуренция от безысходности. Это как советский магазин — вы покупаете не ту колбасу, которую хотите, а ту, которую вам предлагают. В этих условиях даже слабые партии со слабыми лидерами все равно аккумулируют протестные голоса. Просто потому, что голосовать не за кого. Партийные лидеры могут уходить, с партиями может происходить все, что угодно, но если электорального предложения на рынок много не допускается, будут выбирать и их», — уверен Кынев.

У граждан, по его мнению, «в этих условиях остается два выхода — или «голосовать ногами», то есть вообще не ходить на выборы, или «голосовать за того, кто есть», что, как добавил эксперт, «вообще характерно для авторитарных режимов».

Что касается того, что произойдет с КПРФ, если там случится смена первых лиц, Кынев отмечает, что для членов этой партии важнее традиция, а не определенные персоналии. По его словам, «в какой-то момент Компартия еще может „выстрелить“ и оказаться на вершине».

Что касается ЛДПР, то она, по словам Кынева, «в отличие от КПРФ, опирается ни на что иное, как на харизму своего лидера и искусственную конкуренцию». Партия Жириновского сегодня, считает эксперт, «это аккумулятор недовольных для тех, кому не нравится никто».

«Клоунада, фриковатость — это технология „большой фиги“ в кармане для малообразованных людей. С этой ролью ЛДПР прекрасно справляется», — говорит Кынев. Политолог уверен, что если власть не поддерживала бы искусственно существующую систему ограниченной конкуренции, то такой партии, как ЛДПР, на политическом поле России уже давно бы не было.

Директор Центра Восточноевропейских исследований Андрей Окара отметил, что «особенностью российской политической системы на протяжении веков является ее моносубъектный характер». «Есть некий один субъект управления и никакой полиархии (многовластия), никаких реальных полномочий у других субъектов быть не может. Когда появляется конкуренция, то возникает смута, российская политическая система терпит крах и перезагружается на новом уровне»», — пояснил он.

Окара полагает, что эта модель в России «работает, как минимум, с XVI века». По его словам, «сама идея политических партий, созданных на европейский манер, с начала XX века подвергалась со стороны российской власти острой и жесткой критике». При этом «многопартийности власть противопоставляла идею народных движений типа „Союза русского народа“, „Союза Михаила Архангела“, поскольку они претендовали не на собственную субъектность и интересы, а лишь на то, чтобы быть поддержкой власти».

Такого же типа была и власть КПСС в Советском Союзе, и к той же модели тяготеет политическая система России последних двадцати лет, уверен Окара. «Можно сказать, что есть одна большая партия власти, у которой есть несколько разных фракций под названием „Единая Россия“, КПРФ, ЛДПР, СР и так далее», — отмечает политолог.

При этом Окара убежден, что парламентская многопартийность в новейшей истории России «закончилась в 2003 году». С этого момента, по его мнению, «в Госдуме уже не было реальных партий, с которыми надо было договариваться и вести диалог». Теперь же «возникают структуры, являющиеся фракциями одной партии власти, которые превращают парламентаризм в имитационную, фасадную систему».

«Сегодня в Госдуме есть лишь разные оттенки серого, но не зеленый, не синий и даже не красный цвета, если иметь в виду под последним Компартию», — образно резюмировал Окара.

Прогнозируя будущее российских партий, политолог назвал два возможных варианта: «Первый — полноценная перезагрузка всей политической системы. То есть такая ситуация, в которой возникнет возможность для нового партийного строительства. Второй — инерционный, когда все более или менее остается так, как есть».

Вместе с тем, на его взгляд, наблюдается еще и «дрейф нынешней российской политической системы от авторитарного режима к тоталитарному». Одним из признаков такой тенденции Окара называет «ослабление даже имитационной партийности и внутривластной конкуренции».

Кроме того, эксперт отмечает усиление в российском информационном пространстве критики партийной системы как таковой: «все чаще утверждается, что партии — это зло, что они не соответствуют российской политической традиции и являются выдумкой Запада».

По мнению Окары, «если в ближайшие годы не будет решений, призванных обострить политическую конкуренцию, решений о полноценной перезагрузке политической системы России, возникнет новый застой, болото». Такой вариант он называет вполне вероятным: «будут, как я понимаю, решения, направленные на окончательную минимизацию конкуренции и консолидацию всего общества вокруг верховной власти. Эту ситуацию, считает он, «может изменить только время, естественный ход истории и биологии».

Говоря про российскую «системную оппозицию» с ее неумолимо стареющими лидерами, социолог Павел Кудюкин охарактеризовал ЛДПР как «персоналистскую бизнес-партию». Он считает, что либерал-демократы во многом держатся «на очень своеобразной харизме Владимира Вольфовича». «Если он уйдет, то судьба его организации станет крайне неопределенной», — отметил эксперт, добавив, что «в ЛДПР не просматриваются очевидные преемники (действующего лидера), в отличие от КПРФ, где есть довольно длинная скамейка запасных».

Кудюкин полагает, что после ухода Жириновского ЛДПР может либо распасться, либо полностью попасть под контроль администрации президента РФ. Однако, продолжает социолог, в региональных отделениях у либерал-демократов «довольно много вменяемых и, в общем, приличных людей из малого и среднего бизнеса, большей частью не связанных с местными администрациями и часто реализующими какие-то местные социальные проекты».

По наблюдениям Кудюкина, «они не сильно любят нынешнюю власть, осторожно оппозиционны и их судьба в случае развала ЛДПР действительно непонятна». Не исключено, полагает он, что при таком развитии событий «у антисистемных сил может появится дополнительный ресурс».

Что касается того, что может произойти с КПРФ после ухода Зюганова, то Кудюкин отмечает, что нынешний лидер Компартии — «идеальное зеркало ее электората с его постмодернистским пониманием коммунизма, в котором сочетаются и имперская ностальгия, и тоска по советскому патернализму, и примитивное казенное православие». В этом смысле, считает социолог, электорат «Единой России» очень похож на избирателей КПРФ и в случае гипотетической победы коммунистов на выборах мгновенно начнет голосовать за них.

«Уход Зюганова не будет означать какого-то серьезного кризиса его партии. Да, встанет вопрос преемника, возможно будет внутренняя борьба за нового лидера, но не более того. Ее политика, вероятно, останется прежней», — полагает Кудюкин.

По мнению руководителя «Политической экспертной группы» Константина Калачева, мы живем в партийной системе, сформировавшейся еще в 1990-е годы XX века, и тут «самое смешное в том, что судьба ЛДПР и КПРФ зависит сейчас не от Жириновского и Зюганова, а от «Единой России».

Эксперт пояснил, что в ситуации, когда рейтинги партии власти продолжат снижаться, «возникнет вопрос, что делать дальше». И тут привлекательным может показаться белорусская модель, подразумевающая отказ от выборов по партийным спискам — «только мажоритарные округа и больше ничего». Тогда КПРФ и ЛДПР ждут тяжелые времена.

«В России налицо сговор партий с властью, все они так или иначе с ней сотрудничают, получают госфинансирование, всем им хорошо. Но при этом доверие населения к партиям снижается, и в какой-то момент мы столкнемся с массовым абсентеизмом (неучастием населения в выборах). Ребрендинг партий необходим, и это понимают на Старой площади, где давно говорят о необходимости перезагрузки партийной системы», — говорит политолог. В связи с этим эксперт не исключает, что в рамках следующего парламентского избирательного цикла в России вновь разрешат создавать партийные блоки. Но это если, как предположил Калачев, «вдруг захочется провести выборы без скандалов».

Александр Желенин