Визит канцлера ФРГ Олафа Шольца в Россию состоялся на пике эскалации международной обстановки, буквально за несколько часов до очередного объявленного «времени X» (предполагаемого начала наступления российских войск на Украину). В данном случае источником информационного слива стала газета The Sun, по утверждению которой атака Вооруженных сил РФ на Украину должна начаться 16 февраля в 4 часа утра по московскому времени.
Между тем, день 15 февраля начался с относительно обнадеживающих новостей, хотя в иные времена они, конечно, вызвали бы шок. Но после того, как Россия подвела к границам Украины от ста до двухсот тысяч военнослужащих, начала маневры в Белоруссии, собрала в Средиземном и Черном морях чуть ли не все имевшиеся под рукой боевые корабли, почти единогласное решение депутатов Госдумы РФ направить президенту обращение с просьбой признать независимость самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик выглядело обнадеживающим фактором.
Показалось, что это обращение Думы и даже положительное решение Путина по признанию ЛДНР станут чем-то вроде компенсации морального ущерба милитаристам в России за отказ от решения начать войну против Украины. После того вселенского хайпа, который поднял Кремль с его ультиматумами, военными учениями и публичным хамством дипломатов, та часть общества, которая жаждала «похода на Киев», конечно, сильно возбудилась. Надо было кинуть ей хоть какую-то кость. Ну и кинули. Признание ДНР и ЛНР, естественно, торпедирует Минские соглашения, но это лучше, чем сотни тысяч погибших в большой войне.
Однако в тот же день стало понятно, что радоваться наступлению прочного мира рано. «Вам не следует удивляться, если мы нанесем ответный удар, <…> если они (украинцы) начнут нагло убивать граждан России где-либо — в Донбассе или еще где», — заявил во вторник постпред РФ при Евросоюзе Владимир Чижов. И тут же еще совпадение: в ЛДНР убит «милиционер» — якобы украинским снайпером.
Такой острой ситуация в мире не была как минимум со времен Карибского кризиса, разразившегося в октябре 1962 года. И именно в подобной обстановке приехал в Москву Олаф Шольц.
Впрочем, оглядываясь назад можно сказать, что тот кризис по своей остроте по сравнению с нынешним уже не сопоставим. Просто потому, что тогда и у президента США Джона Кеннеди, и у советского лидера Никиты Хрущева хватило разума и доброй воли пойти навстречу друг другу. В конечном счете советское руководство, захотевшее разместить свои ракеты под боком у американцев на Кубе, согласилось вывезти их обратно в СССР, а Вашингтон отказался от своих ракет в Турции и дал гарантии ненападения на Кубу.
Сегодня все гораздо хуже. Кремль демонстрирует, что не готов идти ни на какие компромиссы. Западу намеренно сделаны такие «предложения», которые для него неприемлемы в принципе. Например, США и другие страны НАТО не могут гарантировать, что никогда не примут в состав Североатлантического альянса Украину, чего категорически требует Москва. Ведь в представлении западного человека, а тем более европейца, решать судьбу какой-либо страны за спиной ее народа — дикий анахронизм.
Европейцы хорошо выучили уроки истории XX века. Зато в России их, кажется, уже забыли, ведь сегодня у нас история не существует как наука — только как инструмент геополитики, государственной пропаганды и «патриотического воспитания». Оттого стороны просто не понимают друг друга, говорят на разных политических языках.
В ход идут язык и образ мысли политики середины XX века, причем политики отечественного образца. Что означает допустимость любых шагов, которые позволяют победить, завалить на лопатки, на худой конец, запугать, надуть, оставить оппонента в дураках. И это в Кремле считается правильным, «потому что все всегда так делают».
Но главный аргумент тут даже не исторический. Это аргумент силы. Выступление Владимира Путина на совместной пресс-конференции с Олафом Шольцем по итогам их переговоров надо смотреть, а не читать в изложении, пусть и подробном. Президент России излучал уверенность в превосходстве России, как сверхдержавы, над «загнивающим Западом».
Шольцу в этом смысле практически нечего было предложить Путину для получения гарантий отказа от войны против Украины. Как и большинство других западных лидеров, немецкий канцлер исходит не только из экономических интересов своей страны, но и из гуманистических принципов, из уверенности в ценности каждой человеческой жизни и достоинства человека.
Путин, как видно, уверен, что прав тот, кто сильнее и ловчее.
Их полемика во время пресс-конференции после окончания переговоров вероятно войдет в историю. Сошлись два мира — старый и новый, и между ними никакого понимания.
Шольц говорит, что для его поколения война в Европе немыслима. Путин тут же парирует: а бомбардировки авиацией НАТО Югославии в 1999 году без санкции ООН? Шольц отвечает, что тогда НАТО стремилось предотвратить геноцид в Косово. Путин мгновенно перехватывает инициативу: а то, что сейчас происходит в Донбассе, и есть геноцид.
Доказательства российскому лидеру, естественно, не нужны, да оппонент их и не потребовал, а если бы потребовал, то были бы перечислены мирные жители Донецкой и Луганской областей, погибшие при обстрелах. То, что число погибших мирных граждан по обе линии разделения в Донбассе (как бы трагична не было каждая смерть) на геноцид не тянет, да и вообще никакой войны там не было бы, не появись здесь в 2014 году те «вежливые люди», которых «там нет», — это, естественно, остается за рамками обсуждения.
Набор озабоченностей, которые Шольц привез в Москву, здесь давно никого не впечатляет, а скорее, забавляет. Не случайно Путин регулярно посмеивался во время пресс-конференции, отвечая на вполне ожидаемые претензии федерального канцлера, вроде тех, что касались темы преследования политических оппонентов российского президента.
Ну и главные итоги этой «предвоенной» пресс-конференции. Во-первых, Путин вполне четко дал понять, что не собирается отступать ни от одного из трех своих основных требований к США и НАТО:
Во-вторых, все эти требования, согласно российской позиции, «неделимы». То есть или они выполняются без исключения, или Россия, по словам Путина, будет действовать «по плану». «А из чего он будет складываться? Из реальной обстановки на местах», — добавил он, что прозвучало вполне угрожающе.
В-третьих, отвечая на вопрос о том, что НАТО и США могут попытаться на долгие годы растянуть переговоры по гарантиям безопасности, Путин сделал еще одно недвусмысленное заявление: «Мы этого не допустим».
Из всего этого следует, что все еще возможен любой, в том числе, и самый худший, военный, сценарий разрешения этого рукотворного кризиса, несмотря на объявленный утром 15 февраля министерством обороны РФ отвод части российских войск к местам постоянной дислокации. Время сейчас такое, что отличить приметы деэскалации от военных приготовлений уже почти невозможно.
Александр Желенин