Опрос, проведенный экспертами страховой компании «Росгосстрах Жизнь» и банка «Открытие» совместно с исследовательским центром А2, показал, что сбережения на черный день сделали свыше 79% россиян. Однако больше половины — 58,5% — отложили до 100 тысяч рублей. Еще 38% опрошенных запасли сумму от 100 тысяч до 300 тысяч рублей. Лишь 2% хранят суммы от 300 тысяч до одного миллиона рублей. Более миллиона в заначке имеют 1,5% участников опроса.
При этом 62% опрошенных признались, что в случае потери дохода они смогли бы жить на накопления не более трех месяцев. 19% респондентов могут протянуть от трех месяцев до полугода, 15% — от шести месяцев до года, 2% — от одного года до трех лет и столько же — больше трех лет. 63% из тех, кто смог отложить деньги, периодически обращаются к ним для покрытия бытовых расходов — так что зарплаты, пенсии или других текущих доходов им не всегда хватает.
Все это означает, что в России так и не сформировался реальный средний класс — не по самоощущениям (здесь немалое число медиков, педагогов и других бюджетников относят себя к среднему классу), а по возможностям. И для абсолютного большинства россиян даже сравнительно небольшие потрясения, связанные с перебоями в получении зарплат и, тем более, пенсий, являются очень серьезным риском — в том числе учитывая высокую закредитованность населения. Это одна из причин того, что люди воздерживаются от протестных действий и выбирают стратегию адаптации — ищут дополнительные заработки и сокращают расходы.
И человек с небольшой «подушкой безопасности», а то и совсем без нее (для многих, отложивших до 100 тысяч рублей, это «похоронные» деньги), чувствует себя зависимым от государства и неспособным что-либо изменить. Он плывет по течению, ворчит, впадает в апатию — но ориентирован на выживание, а, следовательно, может выйти за рамки лояльности власти, только когда рассуждает о политике на кухне (в интернете многие уже включают самоцензуру) или голосует на избирательном участке. Да и то, если дойдет до него — многие бедные россияне в выборах не участвуют, считая, что они ничего в их жизни не изменят.