Почему человечество хочет забыть о ковиде: четыре причины

Российские казенные медиа упиваются видами Оттавы, которая вторую неделю заблокирована водителями-антипрививочниками. Когда на Западе происходит нечто антипрогрессивное, восторг наших пропагандистов так же надежно гарантирован, как и ярость тамошних прогрессивистов. Канадские должностные лица (часть из которых во главе с премьером Трюдо укрылась в безопасных местах) клеймят дальнобойщиков за разрушение мирной жизни. Американская компания Meta (которой принадлежит Facebook) массированно удаляет группы и страницы, созданные по всему миру симпатизантами протестующих — в значительной доле действительно радикалами правого толка.

Но попробуем посмотреть на это беспристрастно. Тем более дело происходит в далеких краях.

Беспорядки в Канаде (которые в последние дни распространились на Новую Зеландию и еще какие-то страны) — это не восстание народного большинства. Жители той же Оттавы, скорее всего, устали от блокады и предпочитают, чтобы она закончилась. Даже дальнобойщики в массе своей, видимо, смирились с требованием, чтобы перевозом грузов между Канадой и США занимались только привитые водители.

Всемирный эффект, производимый этими выступлениями, объясняется не их всенародностью, а решительностью участников, которых при этом не настолько мало, чтобы их легко было убрать с улиц полицейскими мерами. Сходство с американскими BLM-протестами 2020 года очевидно. И это даже закономерно, что на другом общественном полюсе начинает происходить что-то похожее, был бы повод. Хотя есть и разница: достоверно зафиксированных насилий и погромов у канадских бунтарей несравнимо меньше, чем было у BLМовцев.

Плоха ли канадская политика борьбы с ковидом? Бессмысленны ли обличаемые протестующими запреты? В целом это не так. В расчете на 1000 жителей в Канаде за два года погибло от ковида в 3 раза меньше людей, чем в США, и в 7–8 раз меньше, чем в России.

Являются ли протесты продуктом некой «водительской» субкультуры? Не исключу. Недавно в одной добропорядочной северной стране своими глазами видел некрикливое, но дружное неприятие антиковидных мер среди водителей траков, работников автосервисов и прочих автомобильных профессионалов.

Но все эти соображения не отменяют главного. Канадские бунтари — передовой отряд очевидного уже всемирного движения к отмене антиковидных мер. Если не считать Китая с его особым путем, то почти во всех странах сейчас сворачивают или готовятся свернуть запреты и ограничения. Некоторые правительства (как в Англии) делают это одним махом. Остальные пытаются придать своему отступлению управляемый и поэтапный характер, но не у всех получается. И в той же Канаде, независимо от того, чем кончится блокада Оттавы, запреты в ближайшее время будут как минимум смягчены.

Именно к этому толкают человечество после двух лет пандемии объективные и субъективные обстоятельства.

1. Всемирная победа «омикрона» радикально пошатнула привычные доводы в пользу запретов.

Вакцинированные заражаются почти с такой же легкостью, как и невакцинированные. Смысл изоляции инфицированных или непривитых теряется если не целиком, то во многом. А более легкое, чем раньше, течение болезни подрывает любые разумные аргументы в пользу продления жестких мер. Весьма осмысленные в эпоху ранних штаммов, которые сравнивали с оспой или корью, требования строгого карантина теряют большую часть веса при эпидемии чего-то похожего на ОРВИ.

2. Локдауны и прочие строгости 2020 года могли опираться на желание продержаться до появления работающих вакцин. Сейчас эту задачу, как могли, решили.

Российский режим провалил вакцинацию, но большинство правительств — нет. Уже сделано больше 10 млрд прививок. В тех невезучих странах, включая и нашу, где невакцинированных было большинство, они почти поголовно уже переболели естественным порядком. Так или иначе, человечество сейчас в основном иммунизировано и поэтому гораздо лучше защищено от тяжелого течения болезни, чем два года назад.

Одни страны заплатили за это огромным числом жертв (и Россия с 1,1 млн избыточных смертей за два года — одна из самых пострадавших), другие ценой карантинов и других тяжелых мероприятий сберегли жизни своих граждан. Но сейчас в локдаунах и прочих запретах уже нет рационального смысла, даже если бы люди были согласны их соблюдать. А они — против.

3. Непредсказуемость хода эпидемии скомпрометировала ограничительные меры.

Наука не всесильна, и невозможно было знать заранее, что в начале 2021-го возникнет «дельта», а в конце — «омикрон». Если бы их не было, то уже к осени прошлого года на фоне массовой вакцинации пандемия сошла бы на нет. Новые штаммы коронавируса дали ей сначала второе дыхание, а потом и третье. Будет ли четвертое, неизвестно, но люди устали терпеть и все меньше готовы выслушивать предостережения своих руководителей.

4. Даже в благополучных странах власти многих не убедили в честности своих запретов.

Когда говорят о фирменных фальши и лживости российской госпропаганды, не всегда берут в расчет, что она в карикатурном и вывернутом наизнанку виде воспроизводит язык общения властей с подданными в странах прогрессивных. Там тоже все привыкли к начальственным идеологическим манипуляциям над собой — от насаждения агрессивных дискриминационных мифов под видом борьбы с дискриминациями до навязывания «зеленой повестки», каждые несколько лет меняющей свои общеобязательные сюжеты на противоположные, но не менее общеобязательные.

И когда те же самые власти начали осуществлять антиковидные мероприятия, отношение к ним с самого начала окрасилось теми же сомнениями и подозрениями, которые они заработали всей своей предыдущей деятельностью.

В продвинутых странах сформировались агрессивные меньшинства, готовые поверить во что угодно, но только не в то, что власти в порядке исключения не врут, что ковид реален и страшен, что ограничения обоснованны. Тем более что особо суровые запреты сплошь и рядом диктовались не рациональными соображениями, а привычкой властей все время что-то запрещать. Да еще при склонности на самих себя эти ограничения не накладывать.

С самого начала и буквально повсюду дискуссии ваксеров и антиваксеров были больше похожи на столкновения религиозных фанатиков, чем на споры разумных людей. Это предопределяет и стиль выхода из пандемии — с уличными волнениями, истерическими обличениями друг друга и беспорядочными зигзагами государственных курсов. Для очень многих сворачивание ограничений — это великая победа добра (или наоборот — зла), а вовсе не рациональная смена политики, продиктованная изменившимися обстоятельствами.

И все бы ничего. Антиковидные запреты сейчас в самом деле стоит отменить в надежде на скорый конец пандемии. Но если эти надежды не сбудутся и поднимется новая сильная волна заразы, то мир готов к ней, пожалуй, даже хуже, чем два года назад.

Сергей Шелин