Президент России Владимир Путин в пятницу прибыл с визитом в Пекин, где встретился с председателем КНР Си Цзиньпином, а затем примет участие в открытии XXIV Зимних Олимпийских игр. Дружба между РФ и Китаем не имеет границ, в их сотрудничестве «нет запретных зон», — говорится в совместном заявлении двух лидеров, опубликованном на сайте Кремля.
Накануне своего визита в Пекин российский президент написал концептуальную статью, посвященную развитию отношений России и Китая. Людям старшего поколения ее чтение, вероятно, навеяло воспоминания о вдохновляющей советской песне «Русский с китайцем братья навек». Так, по данным российского лидера, двусторонние отношения в прошлом году «достигли беспрецедентного уровня». Присутствуют в статье и вполне ожидаемые слова о «далеко не простой международной обстановке», в которой Россия и Китай координируют свои действия «на близких, совпадающих подходах к решению глобальных и региональных проблем».
В то же время, как мы помним, начало текущего года ознаменовалось массовыми протестами и кровопролитными столкновениями в Казахстане, куда были направлены войска ОДКБ, в первую очередь, российские военные. К удивлению многих, они были выведены буквально через несколько дней, что породило (в том числе, в экспертном сообществе) довольно устойчивое, хотя и ничем не подтвержденное мнение, будто это произошло после настойчивой просьбы из Пекина.
О том, так это или нет, каковы реальные перспективы российско-китайских отношений в нынешнее неспокойное время и возможно ли формирование военно-политического альянса двух держав, обозреватель «Росбалта» побеседовал с экспертами.
Директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов согласен с тем, что экономические отношения двух стран активно развиваются — российско-китайский товарооборот за 2021 год вырос до более чем 140 млрд долларов. Как еще один позитивный момент он отмечает, что у России в торговле с Китаем сохраняется профицит. По его словам, «это большая редкость, потому что с Китаем у многих его основных партнеров, таких, например, как США, Япония, Евросоюз, в торговле с КНР как раз дефицит». Такого результата, по словам Маслова, удалось достичь за счет наращивания поставок российских углеводородов.
«Нам в известной степени повезло, так как Китай оказался в прошлом году в энергетическом кризисе, в том числе из-за субъективных просчетов», — отмечает Маслов. В частности, добавляет он, это произошло потому, что Пекин слишком резко попытался перейти к безуглеродной экономике, в результате чего многие его предприятия, в том числе, тяжелой промышленности, просто встали. Кроме того, у КНР оказались разрушенными отношения с Австралией, которая была основным поставщиком угля в Китай. В связи с чем в КНР был востребован якутский и кузбасский уголь.
Помимо этого, российским компаниям в минувшем году удалось нарастить на китайский рынок поставки продукции аграрного сектора (в частности, муки и мясомолочных изделий), добавляет эксперт.
С другой стороны, Маслов сомневается в том, что формальный военный союз России и Китая будет заключен, даже несмотря на обострение международной обстановки. «Скорее всего, будут расширяться уже существующие договоры о взаимодействии в этой сфере. В принципе, нам вполне достаточно уже того, что есть. Полагаю, мы будем двигаться в сторону создания, например, перекрестных систем ПВО или раннего предупреждения о ядерной атаке. Плюс сотрудничество на уровне новых образцов вооружений», — говорит Маслов. Отметив, что «наши страны очень не хотят создавать именно формализованный военный союз», он объяснил это тем, что «и Россия, и Китай хотят держать свои двери открытыми для новых предложений по восстановлению отношений с западным миром».
Последнее особенно актуально для Китая, чей торговый оборот с США в прошлом году составил 756 млрд долларов, напоминает директор ИСАА МГУ. «Конечно, без этой торговли китайская экономика загнется», — уверен он.
Что касается версии, будто именно Пекин сыграл ключевую роль в том, что войска ОДКБ были так быстро выведены из Казахстана в январе этого года, то Маслов убежден, что «это на сто процентов невозможно». По его словам, «у нас просто по-другому строятся отношения (с Китаем)». «Во-первых, Пекин никогда ничего подобного просить не будет. Во-вторых, я полагаю, что о вводе войск ОДКБ в Казахстан Китай, как минимум, был проинформирован. Так что Пекин был как раз заинтересован в том, чтобы эта ситуация там как можно быстрее прекратилась и быстрый вывод войск оттуда абсолютно не был связан позицией КНР».
Заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин придерживается схожего мнения по вопросу влияния Пекина на быстрый вывод войск ОДКБ из Казахстана. «Я, конечно, не могу исключать подобного, но сильно в этом сомневаюсь», — говорит он. По его словам, «если бы влияние Китая в Казахстане было бы так велико, то там оказались не войска ОДКБ, а китайские и он бы вывел их не так быстро, а может быть, вообще не вывел бы». Храмчихин в этой связи напомнил, что в ходу были «достаточно открытые сообщения, что КНР предлагала (президенту Казахстана) Токаеву ввести свои войска, но тот отказался.
Сейчас много говорят о перспективах создания военного союза России и Китая. В связи с этим выдвигается гипотеза, что КНР может даже вступить в ОДКБ. Комментируя такое предположение, Храмчихин говорит, что «это даже не смешно». «Тем более, что Китай состоит в ШОС, который фактически дублирует функции Организации договора о коллективной безопасности», — добавил он.
Что касается возможности заключения двустороннего военного союза России и Китая, то, по словам эксперта, «если бы Пекин захотел, он уже давно заключил такой альянс, но китайское руководство всегда подчеркивает, что его отношения с РФ, какими бы великолепными они ни были, не являются союзническими и не направлены против третьих стран».
Аналогичную оценку российско-китайским отношениям дает и первый вице-президент фонда «Центр политических технологий» Алексей Макаркин. «Китай не является военно-политическим союзником России», — говорит он, объясняя это тем, что «Пекин, во-первых, не берет на себя (союзнических) обязательств, а во-вторых, Китай все больше сталкивается с Америкой, но при этом и все больше взаимодействует с ней».
По словам Макаркина, КНР — это игрок мирового рынка и сегодня едва ли не главный защитник глобализации, особенно на фоне действий предыдущего президента США Дональда Трампа, который попытался развернуть свою страну к изоляционизму. Кроме того, как отмечает эксперт, Китай занимает в международной торговле очень неплохие позиции и хочет их расширять. «Если так, ты не можешь быть в прямой конфронтации с Америкой, но должен действовать более сложно, и потому отстаивать российские интересы китайцам в таких условиях несподручно», — заключил он.
Кроме того, считает Макаркин, «Китай не будет брать на себя какие-то обременения, ему это совершенно не надо, у него своя игра, свои интересы. Да и Россия хотела бы действовать самостоятельно, например, иметь какие-то отношения с Японией и Индией, с которыми у КНР достаточно сложные отношения. Например, в случае заключения союзнических отношений Москвы и Пекина, Россия при возможном военном конфликте Китая и Индии должна встать на сторону КНР».
Помимо этого, между РФ и КНР сегодня есть «латентная конкуренция в Центральной Азии», а в китайских учебниках, напоминает эксперт, заключенные в середине XIX века с Россией Айгунский и Пекинский договоры о границах на Дальнем Востоке до сих пор называются «неравноправными». Последнее, конечно, не является серьезной проблемой сегодняшнего дня, но вполне может стать таковой в будущем, прогнозирует Макаркин.
Александр Желенин