Михаил Виноградов. Великая шахматная доска-2022

Внешняя политика и великая шахматная доска-2022. Что не совсем так.

1) До недавних пор внешняя политика была совершенно неприкасаемой. В государственных СМИ и лоялистских кругах вплоть до КПРФ было негласное табу на критику внешней политики — она рассматривалась как президентское направление (в отличие от ковида, инфляции или пенсионной реформы) — а значит, скрепное и невозможное для критики. С другой, значительная часть общества испытывала потребность ощущать, что внешняя политика — это однозначное достижение на фоне разноречивости всего остального. Поэтому несмотря на очевидное отсутствие KPI, союзников и измеряемых достижений, само по себе растущее присутствие России в мировой повестке расценивалось как успех. Есть подозрение, что сейчас этот стереотип может дать некоторую трещину и потребность гордиться внешней политикой станет менее выраженной и менее консенсусной.

2) Одна из причин для потенциальных проблем с пропагандой внешней политики — заведомая алогичность и мозаичность заявляемых задач, особенно в ситуации, когда внешняя политика подменяется военно-стратегической. Все эти годы рассказывают про супермодернизированную армию и постоянные проверки боевой готовности, создают ощущение самой сильной армии в мире — и вдруг все сменяется заявлениями о том, что Россия не ощущает себя в безопасности, причем без яркого и очевидного повода для этого и драматургии предъявления этого повода.

3) Другой момент, который может не осознавать, но чувствовать аудитория — очевидная асинхронность между риторикой (мы за мир, все ради мира, давайте дружить) и действиями (где хотим, туда и двигаем войска), а также подчеркнутым желанием гордиться этим «где хотим, там и размещаем». Примерно как один маленький, но гордый южнорусский регион: «мы в правовом поле, поцивилизованнее вашего будем, но головы, конечно, отрежем». Желание говорить и смаковать возможную войну и перечислять бесчисленные поводы для ее устройства тоже мало скрываемо, даже если это просто маскировка желания поторговаться. Примерно как опровержения про русских хакеров — типа «мы гневно опровергаем, но вы, телезрители, понимаете, что это же мы все устроили и это фантастически круто» (независимо от того, так это или нет). Разговоры о некоей реакции на провокации в Донбассе со стороны неконтролируемых Киевом формирований выглядят как полное развязывание рук — мало ли что это будут за провокаторы, форму же можно купить в любом военторге…

4) Несмотря на то, что тема гипотетической «грядущей войны» появилась в повестке не вчера (а критики и вовсе скажут, что война — это неизбежное развитие курса последних 10 лет, иначе зачем все это вообще было?), российское общество продолжает быть менее агрессивным и более миролюбивым, чем о нем принято думать. Максимум, на который оно пока способно — закрыть глаза и сделать вид, что никакой войны нет (типа как с Сирией или Украиной). Но настрой говорящих голов «Скорей бы уж война» из телевидения на массы не масштабируется, а у колеблющихся и болота порождает заметный дискомфорт.

5) Детализировать содержание публичной дипломатической переписки большого смысла нет. Ибо тезисы «В 1990 году прежние вы прежним нам, кажется, что-то пообещали, давайте все обнулим и вернемся в сферический 1997 год в вакууме, но Крым все равно наш и это не обсуждается» не могут продуцировать ничего, кроме ответного троллинга, и служат как раз для того, чтобы был сам факт этой переписки как символ того, что Ялта-1945 если не на горизонте, то все же гипотетически возможна, если только наше терпение не иссякнет.

6) Есть еще спорные, но красивые конспирологические теории о том, что это все — разогрев для будущей китайской операции по Тайваню, во время которой всем станет не до России и не до Украины. Теории изящные, но совсем обидные. Ибо девальвируют многовековые народные чаяния по учету позиции Москвы по вопросам внешней политики, европейской безопасности, многополярного мира и борьбе с гей-браками до работы на разогреве у старшего китайского брата, который потом ничего этого не оценит и все разменяет.

7) Отдельная проблема — вашингтонский обком. Надо сказать, что ни Трамп, ни Байден особенно России не досаждали и в отличие от Обамы лампочки в подъездах не выкручивали. При Байдене так и вовсе наметились признаки поощрения Москвы к переходу от словам к действию. Типа «вы говорите, что если что, вы за себя не ручаетесь — дерзайте, мы уверены, что каждое ваше действие только ослабит вас, ибо угроза силой куда эффективнее и энергобережливее, чем сопряженное с разными рисками применение силы». Если принять на вооружение российский тезис, что никакой войны не готовится, а это все вашингтонские фейки (хотя войска дислоцируем где хотим) — то это тоже бы укладывалось в тактику Белого дома. А именно — повторение тезиса героев позднесоветского мультфильма: «Марио, когда же ты наконец пойдешь грабить банк?!».

Михаил Виноградов, политолог