Издательство Европейского университета в Петербурге выпустило первый том новой научной серии «Я знаю, что так писать нельзя»: Феномен блокадного дневника», передает корреспондент «Росбалта». Книга содержит семь блокадных дневников ленинградцев — от школьника и учителя до партийцев среднего звена — и призвана показать само явление блокадного дневника, его особенности, его значение для авторов, историков, людей последующих поколений.
Историк Анастасия Павловская, составитель первого тома, рассказала, что через год должен появиться второй том серии, посвященный эвакуации. Планируется собрать том о «предблокаде», опубликовав дневники 1940-начала 1941 годов. Кроме того, есть планы создать книгу дневников деятелей культуры блокадного города, но не общеизвестных, тех, кто и сейчас на слуху — Ольги Берггольц, Веры Инбер и других, а людей пусть и «второго плана», но их записи не менее интересны и отражают жизнь этой страты населения блокадного Ленинграда.
Известно более 500 блокадных дневников, примерно немногим более двухсот опубликовано. Как отмечают исследователи Центра изучения эго-документов «Прожито, в блокаду дневники вели люди самых разных возрастов — от младших школьников, недавно научившихся писать, до стариков. Вообще дневник как форма самовыражения, самонаблюдения и оценки действительности был более характерен для мужчин, нежели женщин. В блокаду гендерное различие практически сходит «на нет» — авторов примерно поровну. В книге Европейского университета каждая публикация дневника предваряется вступительным и заключительными текстами — сведениями об авторе, особенностями текста и его бытования и хранения. Послесловие, подготовленное Анастасией и Алексеем Павловских, посвящено месту блокадного дневника в структуре культурной памяти о блокаде.
Единственный из семи дневникв сборника составители серии воспроизвели факсимильно — «Дневник голодного врменеи» подростка Володи Томилина. Мальчик вел его в смертное время — с 14 ноября по 31 декабря 1941 года. «Визуально это очень сильный артефакт, — говорит Анастасия Павловская. — Подросток монотонно перечисляет, что ел ежедневно, а когда вообще ничего не ел, а также приводит таблички хлебных норм и свои короткие ремарки о жизни, где пытается дисциплинировать себя, как может».
Партийный агитатор и журналист, сотрудник горкома ВКП (б) Александр Гришкевич в своем дневнике оставляет не только подневные записи, а короткие заметки о том, что видел, фактически «репортажи с мест»:
«В подворотне одного дома на Советском проспекте (ныне Суворовский — прим ред.) найден средних лет мужчина, замерзший с рукой, подтянутой кверху. Смерть наступила, видимо, мгновенно»; «В середине января (1942- Росбалт) из Москвы прилетел М.Гордон и рассказал о споре его с сотрудником „Известий“, прибывшим из Свердловска. Тот жаловался на плохие бытовые условия в Свердловске и говорил Гордону: „У нас хуже, чем в Ленинграде кормят“. На это Гордон задал вопрос: „У вас по улицам бегают собаки и кошки? -Конечно. -Ну тогда все ясно — у кого лучше и у кого хуже“».
Книга «Я знаю, что так писать нельзя»: Феномен блокадного дневника» будет представлена 27 января, в День полного снятия блокады Ленинграда, в 18:30 в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме.