Госсекретарь США Энтони Блинкен вечером в среду на специальной пресс-конференции после официального ответа США на предложения России по безопасности заявил, что в случае нападения на Украину не исключаются никакие варианты санкций. После этого представитель Белого дома Джен Псаки уточнила, что Вашингтон готов, в том числе, к действиям, которые затронут экономические интересы российского руководства. По ее словам, ограничения будут нацелены «против интересов в сфере бизнеса и экономики президента Путина и членов российского правительства».
Накануне президент США Джо Байден, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, лидеры ряда европейских государств, Евросоюза и НАТО обсудили развитие ситуации вокруг Украины и возможные санкции в отношении Москвы, в случае эскалации российско-украинского конфликта. Участники переговоров решили, что при «вторжении» Москвы на Украину против России будут введены «беспрецедентные» санкции.
Подробности при этом не раскрываются, но, судя по заявлениям, которые делались ранее, нельзя исключать таких потенциально болезненных для российской экономики мер, как ограничение поставок в Европу нефти и газа, отключение РФ от международной системы межбанковских платежей SWIFT, а также запрет или ограничения в отношении конвертации рубля в основные мировые валюты.
О том, как подобное развитие событий может отразиться на российской экономике, обозреватель «Росбалта» побеседовал с директором Института стратегического анализа Игорем Николаевым.
— Мы помним, что первые санкции, введенные Западом в отношении России после присоединения Крыма и начала вооруженного конфликта на востоке Украины в 2014-15 годах, внесли существенный вклад в спад, который пережила тогда российская экономика, и который во многом произошел из-за резкого падения мировых нефтяных цен. На ваш взгляд, как сегодня может отразиться обещанный «беспрецедентный» пакет санкций на Российской Федерации, если эти меры все-таки будут приведены в действие?
— Семь лет назад мы оценили масштаб тех западных санкций в один-два процента валового внутреннего продукта России. Другие оценки ограничительных мер 2014-15 годов колебались в тех же рамках. Сейчас пока трудно оценить масштаб новых санкций, поскольку еще непонятно, будут ли они введены вообще. Но если это все же произойдет, то порядок потерь ожидается не меньший, чем тогда, то есть в районе одного-двух процентов ВВП России.
— Вы верите, что могут быть введены ограничения на экспорт газа из России в Европу?
— С трудом в это верится. На фоне нынешних цен на газ, с учетом восстановления западных экономик и того, что в первой фазе их перехода на новые источники электроэнергии дефицитность энергоресурсов возрастает, мне трудно представить, что будут введены ограничения на закупки российского газа.
А вот расширение санкций против российского госдолга более вероятно. Сейчас, как известно, эти ограничения касаются американских инвесторов, да и то только в части первичного размещения российских облигаций. Но это можно существенно расширить. Тогда занимать нам на внешнем рынке будет вообще практически невозможно. И эта мера, в которую раньше не верили, уже реализуется.
— Можно занимать у Китая…
— Теоретически да, но дешевле это не будет. В любом случае, это дополнительные издержки для нас. Китайцы такие прагматики, что дадут фору всем, поэтому у них занимать трудно. Такие действия были бы для нас дороже, привели бы к акценту на заимствованиях на внутреннем рынке, сужению инвестиций внутри страны и сокращению экономического роста.
Что касается отключения России от SWIFT, то это тоже возможно, но все же маловероятно.
Однако тут нельзя успокаиваться, потому что и логика, а теперь уже и практика санкционного давления говорят о том, что сначала такие ограничительные меры озвучиваются и кажутся невероятными, потом снова провозглашаются, а затем начинают реализовываться.
То же самое касается и SWIFT. Еще не так давно подобный шаг представлялся невозможным, а сейчас он уже в повестке дня, причем обсуждается вполне серьезно. Это становится «новой нормальностью».
— Сейчас на Западе обсуждается еще и такая мера, как запрет обмена рубля на основные мировые валюты. Это как-то связано с отключением от SWIFT или продажей на Западе российских нефти и газа?
— Ну, нефть и газ за рубли мы не продаем. Рубль — частично конвертируемая валюта. И сейчас продавать его на внешнем рынке в каких-то больших объемах сложно, хотя и возможно. Если же будет введен мораторий на обмен рублей, то это будет означать, что все, что мы сможем покупать (за рубежом) за валюту, можно будет делать только за ту валюту, которую мы выручим от продажи наших товаров.
А если мы захотим еще и прикупить валюты, то сделать это будет трудно. Наши возможности импорта, в том числе, критического, будут в этом случае ограничены. Докупать валюту, что называется в «промышленных» масштабах, после этого будет сильно затруднено. То есть, конечно, в этом случае можно, условно, закупать, например, те же юани, а потом на них покупать доллары и евро. Но каждая такая транзакция будет вести к удорожанию наших сделок.
Беседовал Александр Желенин