Александр Баунов. Лживый образ СССР

В аргументации обвинителя на процессе «Мемориала» (признан в РФ НКО-иноагентом) поразил идеологический язык. Рациональная, практичная автократия, исполняя неприятное, обычно обходится формальностями: вы не выполнили какие-то скучные и неисполнимые правила, и поэтому мы скучно вынуждены вас закрыть.

Но когда гособвинение произносит: «Создает лживый образ СССР как террористического государства» — это совсем другая стилистика. Тут идея всегда хорошего, в своем праве СССР, выходящая за горизонт даже собственно советской мысли.

В отдельные периоды своей истории Советская Россия и СССР гордились словом террор — как тем, на что не способны хилые буржуазные государства. Это была новая открытость. Слово «террор» записано отцами основателями СССР в его программные документы. Для того чтобы убивать, отбирать или запугивать смертью, большевикам не нужны никакие особые причины или оправдания — в этом состояла их способность переломить сопротивление огромной страны. Ленин и его круг — это ведь не государственные деятели в обычном смысле слова, это философы у власти, точнее, даже мессианские философы, религиозные деятели. Мессианская философия считает себя весомее, чем право, она выше сидит и дальше глядит. Она говорит: право, государство, политика исходят из того, что для убийства нужны оправдания. А мы исходим из того, что не нужны. Философия знает суть вещей и будущее мира, и ей достаточно действовать от имени будущего, чтобы убивать. Это религиозная конструкция, где убийство от имени Бога заменили убийством от имени людей будущего. Вы думали, так нельзя? А так можно! Мы просто убьем всех, кто стоит на дороге к будущему, которое правильно знаем только мы.

Даже в поздние времена мягкий террор был зашит в программную среду этого государства. Не за дела, а за слова, или просто неправильный внешний вид, или за ссору с завучихой мои ровесники могли остаться без высшего образования (плохая характеристика, выговор по комсомольской линии), отправиться в армию в стройбат вместо нормальной части, или в Афганистан.

Те, кто сравнивают нацистский и советский режимы, категорически ошибаются. Нацистский режим был установлен в результате выборов при поддержке избранных депутатов и с энтузиазмом встречен большинством граждан весьма свободной по тогдашним меркам страны, имевшей много партий и на момент выборов самую разнообразную прессу.

Чтобы установить свой режим, большевикам пришлось выиграть четырехлетнюю Гражданскую войну, убить и изгнать миллионы, и даже после этого они настолько сомневались в лояльности общества, что убивали и запугивали десятилетия спустя, даже после выигранной великой войны.

Те кто пытается уверять, что большевистское государство на протяжении длительных периодов своего существования не держалось на страхе, а, видимо, исключительно на добровольном энтузиазме собственных граждан, лишают этих граждан субъектности в их сопротивлении экстремистам-большевикам. То есть совершают тот самый грех, в котором обвиняют других — приравнивают по способу возникновения нацистскую диктатуру, представлявшую на момент появления волю большинства немцев (и даже если судить строго по итогам выборов 1933 года — половины), не оказавших ей заметного сопротивления, и большевистскую диктатуру экстремистского меньшинства, для установления которой понадобились гражданская война и многолетний террор с рецидивами.

Александр Баунов, журналист