Алексей Федяров. Омерта причастных

По-настоящему адское в пытках правоохранки, показательное для нас всех, вообще для нас всех, это автоматическая, по умолчанию, вовлеченность всех причастных к процессу. Даже косвенно причастных.

Омерта причастных.

К примеру, опер розыска выбивает показания по делу из мужика, которого скрутили неподалеку от места убийства. Опер знает, что ничего у него на мужика нет, он потому его и пытает, что ничего нет, ведь зачем пытать, когда доказано все?

Опер знает, что его прикроют и вровень — коллеги, и по восходящей — начальник, руководство отдела, прокурор, следователь СК, судья, и по нисходящей — практиканты, стажеры, даже гражданская уборщица, которая будет назавтра смывать кровь.

Все прикроют. Все скажут, что ничего не было. Даже те, кому так говорить совсем нет необходимости.

Однажды я спросил у знакомого судьи, как так получилось, что накануне он отправил на год в колонию женщину-бухгалтера шестидесяти лет, у которой руководство обнаружило недостачу чуть больше миллиона, а сегодня выписал три условно помощнику дежурного ОВД, который ночь пытал человека, незаконно задержанного патрулем ППС?

Судья ответил мне, что он ничего не может сделать, у него такая работа.

— У тебя скоро пенсия. Дашь мне интервью, когда выйдешь? — спросил я. — Сразу станешь мегапопулярным. Адвокатом будешь дорогим.

— Нет, — ответил он мне.

Алексей Федяров, руководитель юридического департамента в «Русь Сидящая»