Россияне не захотели биться с Европой на стороне Лукашенко

Так называемый миграционный кризис идет на убыль. Организаторы сворачивают его. Обманутых ими людей вывозят обратно в иракский Курдистан. Не похоже, что Лукашенко хоть чего-то добился от Европы, устроив это мрачное представление. Но спросим: а чего добился Путин?

Сомневаюсь, что он был инициатором этой операции. Однако несколько недель ей не препятствовал. Наша пропагандистская вертикаль все это время исходила благородным негодованием и пыталась превратить чужой скандал в главный пункт внутренней повестки. Им хотели заслонить домашние QR-страсти и попутно тестировали готовность народа включиться в дежурное негодование против поляков, литовцев и европейцев в целом.

Что получилось, а что нет?

«Мигрантский» кризис действительно удалось сделать если не первым, то вторым по значимости предметом интереса россиян. Уже две недели он занимает верхние строчки в мониторинге фонда «Общественное мнение». О «ситуации с мигрантами на белорусско-польской границе» как о важном событии упоминает каждый четвертый из тех, кто соглашается перечислить для ФОМа какие-либо происшествия последнего времени. А о QR-кампании, вакцинации или вообще об эпидемии говорит каждый второй. Заслонить ковид не получилось, но потеснить — вполне.

Но более важным и даже, подозреваю, более судьбоносным оказался другой опрос. Околовластный ВЦИОМ сделал его еще 12 дней назад, но сначала предоставил для размышлений начальству и вывесил отчет только сегодня, игриво озаглавив: «Над границей тучи ходят хмуро».

Кто не знает, это из старинной советской песни «Три танкиста, три веселых друга» (которая про то, что «в эту ночь решили самураи перейти границу у реки»). Не стану разбирать, насколько странно в устах близких к высоким нашим сферам социологов выглядит сравнение несчастных, доведенных до безумия курдов со злыми песенными самураями, а отбивающихся польских военных — с удалыми красными танкистами. Цинизм — это воздух, которым дышит номенклатура. Важнее тут другое. Не исключу, что именно содержащиеся в этом отчете сведения подтолкнули Москву оповестить, наконец, дружественного минского правителя о желательности окончания акции.

ВЦИОМ выяснил, во-первых, что уровень осведомленности россиян о «последних событиях на белорусско-польской границе» очень высок: про них знают 66% опрошенных. Пропагандистский напор возымел действие.

Во-вторых, и это тоже должно было понравиться нашему начальству, относительное большинство (44%) собеседников ВЦИОМа винят в «сложившейся ситуации с мигрантами» либо Евросоюз в целом (36%), либо конкретно Польшу (8%). «Власти Белоруссии» упрекают только 15% опрошенных, а «власти России» — вообще почти никто (1%).

Правда, и тут есть шероховатости. На самих мигрантов главную вину тоже возлагают сравнительно часто (12%). К тому же оценки меняют знак при переходе от пожилых к молодым: среди тех, кому за шестьдесят, европейцев и поляков винят в восемь раз чаще, чем Минск (60% к 7%), а среди тех, кому меньше двадцати пяти, наоборот, втрое реже (12% к 36%).

Но по-настоящему интересное начинается, когда ВЦИОМ спрашивает у своих собеседников, как быть дальше.

Насчет того, что следует сделать «властям Белоруссии в отношении мигрантов на границе с Польшей», большинство опрошенных россиян (44%) заочно советуют Лукашенко «помочь мигрантам вернуться домой», некоторые (8%) предлагают ему «предоставить мигрантам убежище на своей территории» и только явное меньшинство, четверть с небольшим (27%), рекомендуют продолжать скандал: «договориться с властями Польши о переходе мигрантами границы на территорию Евросоюза».

То есть, хоть виноваты скорее европейцы с поляками, дружественному правителю все же пора заканчивать эту мигрантскую эпопею. Примерно так можно понять эти расклады.

Но все они только предисловие к ответам на главный вопрос: «Как должна поступить Россия в ситуации с мигрантами на белорусско-польской границе?» Никаких вариантов ответа ВЦИОМ не навязывал. Каждый респондент сказал то, что считает нужным. И вот что в совокупности получилось.

Треть опрошенных сообщили, что не знают. Заметно больше половины остальных высказались в том смысле, что незачем в это лезть, пусть сами разбираются, в крайнем случае можно помочь переправить беженцев домой.

Предлагающих расселить их в России выявлено не было. Но приблизительно каждый десятый сообщил, что Москва могла бы отправить им гуманитарную помощь.

И лишь 10–15% опрошенных в той или иной форме посоветовали поддержать продолжение конфликта, выражаясь к тому же весьма неопределенно: «помочь Белоруссии», «помочь в переговорах с Евросоюзом» и т. п.

Высшим нашим лицам следовало вынести из этого, что пиар-эффект от «мигрантского» скандала исчерпан, а простые россияне хотят держаться от него в стороне и никакого желания биться с европейцами не испытывают. Пожалуй, можно сказать и больше: перспектива какой бы то ни было победоносной войны или хотя бы полувойны не приводит сейчас в экстаз рядового человека.

Сергей Шелин