Саммит G20: что будет с теми, кто не приехал

Главным выгодоприобретателем по итогам римского саммита G20 стал американский президент Джо Байден. Он, что было особенно важно для США, «продавил» минимальный глобальный корпоративный налог на уровне 15%. Для крупных компаний это делает бессмысленным перебазирование головных офисов из американской налоговой юрисдикции в более «дешевые» страны.

Кроме того, как заявил сам Байден, саммит помог вывести отношения США с Евросоюзом на новый уровень. Точнее, если быть объективным, вернуть их на практике, а не на словах, к экономическому сотрудничеству, что завершает эпоху торговых войн, которые велись на всем протяжении президентства Дональда Трампа.

Впрочем, это сотрудничество сложно назвать равноправным, оно выгодно скорее американцам, поскольку по своей сути напоминает торговый союз против Китая. Дело в том, что Байден договорился с европейцами об урегулировании спора о пошлинах на сталь и алюминий, который становится неактуальным на фоне признания демпингом поставок металла из КНР.

Кстати, в этом вопросе еще до встречи «двадцатки» повезло и России, хотя Владимир Путин в Рим не поехал, выступив на саммите по видеосвязи. США после долгого расследования все же признали российскую экономику рыночной. В противном случае отечественным экспортерам грозили массовые антидемпинговые расследования и иски.

Римский саммит вообще оказался удачным для России, хотя ее представлял, в отличие от большинства стран-участниц, не глава государства, а министр иностранных дел Сергей Лавров. Начать с того, что глава российской дипломатии лично переговорил «на полях саммита» с Джо Байденом. Уровень контактов Москвы с Вашингтоном таким образом вернулся на уровень, практически немыслимый при Трампе. Тогда, наоборот, скорее складывалось так, что американцы вынуждали Владимира Путина «не по чину» встречаться с второстепенными людьми из Белого дома. Теперь ситуация поменялась на 180 градусов, и российская сторона не упускает случая это подчеркнуть.

Да, Байден, конечно, посетовал, что лидеры России и Китая в Рим на саммит двадцатки не приехали. Он также сурово погрозил Кремлю, заявив, что Москве не должна использовать газ как внешнеполитическое оружие. Но «Газпром», который на днях прекратил поставки в ЕС по трубопроводу «Ямал», несмотря ни на какие «суровые внушения» твердо и уверенно проводит свой курс, который по мнению многих европейских политиков является не чем иным, как газовым шантажом.

Никакие «серьезные озабоченности», по словам Сергея Лаврова и к вящему удовольствию Кремля, не помешали Байдену договориться о личной встрече с Владимиром Путиным. В Риме якобы обсуждались даже несколько вариантов того, как ее можно было бы устроить. Так что в Москве, для которой вопросы статуса и престижа играют важную роль, явно должны быть довольны.

Кто уехал из Италии в расстроенных чувствах — так это генсек ООН Антониу Гутерриш. «Я покидаю Рим с несбывшимися надеждами», — написал он в Twitter. Проблема в новых климатических соглашениях, которые на саммите G20 так и не были согласованы. Их планировалось подготовить, чтобы затем принять на конференции ООН в Глазго. Однако лидеры двадцатки только на словах подтвердили желание добиваться, чтобы повышение температуры в среднем по планете в XXI веке не превысило полутора градусов. В частности, не было выполнено требование британского премьера Бориса Джонсона твердо поставить сроки и обозначить пути отказа от использования угля в промышленности и производстве электроэнергии.

Теперь этот и множество других важных климатических вопросов на конференции в Глазго придется решать практически без подготовки. Что, в свою очередь, резко снижает шансы, что там удастся достичь каких-то четких и выполнимых в ближайшие годы соглашений. И это при том, что развитые страны, в далеком 2009 году обещавшие потратить на защиту климата $100 млрд, к 2019 году раскошелились едва только на около $80 млрд. В рубежном 2020 году (хотя полных данных пока нет) они тоже вряд ли дотянули до цели.

В общем, реальный уровень внимания к проблемам изменения климата в двадцатке крупнейших экономик мира отчетливо не соответствует декларируемому. И надеяться на какие-то судьбоносные решения в ближайшее время, в том числе, на конференции в Глазго, которая продлится до 12 ноября, явно не приходится.

Иван Преображенский