В 6-м классе уже поздно: читать и писать смогут не все

Если в начальной школе ребенку трудно даются чтение и письмо, если он допускает совершенно нелепые ошибки и путает буквы в простых, казалось бы, словах, не спешите упрекать его в лени и невнимательности и загружать упражнениями. Проблема может быть куда серьезнее, отмечают логопеды и психологи. Нередко трудности в обучении и, как следствие, академическая неуспеваемость, могут быть связаны с дислексией. В разных источниках встречаются разные цифры: 5-15%, 15-20%, 8-12%. Если усреднить, получается, что примерно каждый десятый страдает дислексией. Причем, у мальчиков она встречается в четыре раза чаще, чем у девочек.

Что такое дислексия?

Родителям и учителям не всегда понятно, что такое дислексия, о каких именно трудностях идет речь и как учатся такие дети. В России, в отличие от запада, принято разделять дислексию, то есть, нарушения чтения, и дисграфию — нарушение письма, рассказала доцент кафедры логопедии Института специального образования и психологии МГПУ Ольга Величенкова,

«Речь идет о специфических трудностях в обучении. Специфических здесь означает, что эти трудности не связаны с нарушениями интеллекта, слуха или зрения. Эти дети регулярно ходят в школу, занимаются наравне со всеми остальными, но не могут овладеть письмом так же как сверстники, то есть — писать без ошибок, и читать бегло, понимая прочитанное», — объяснила Величенкова.

Говорить о наличии дислексии и дисграфии можно тогда, когда ребенок какое-то время уже поучился в школе — в начале-середине второго класса.

Почему у ребенка могут возникнуть трудности в обучении?

По словам Величенковой, проблемы могут быть связаны с особенностями психологического развития, с тем психологическим базисом, на котором вырастают письмо и чтение. Например, нарушения в речевом развитии, особенности зрительно-пространственного восприятия и работы моторных функций, проблемы с произвольной регуляцией, когда ребенок не в состоянии принимать задачу, следовать ее условиям, сличать результат с тем, что было задумано.

Сейчас все чаще говорят о том, что существуют некие дидактогенные факторы. Но специфические трудности в обучении связаны в первую очередь с внутренними нейробиологическими особенностями ребенка, считает Величенкова. «Безусловно, система образования тоже влияет на результат. От того, как мы учим, сколько вкладываем, какой учебник предпочитаем, как участвуют родители, зависит очень многое. Но нельзя говорить о том, что в результате неадекватного обучения мы можем получить дислексию. Трудности в обучении — да, но не дислексию», — отметила специалист.

По каким признакам можно заподозрить дислексию?

В дошкольном возрасте предположить дислексию можно у детей с нарушениями речи. Но эти нарушения могут привести, а могут не привести к дислексии, считает кандидат педагогических наук, доцент кафедры логопедии МПГУ Анастасия Лагутина.

«Так или иначе, если у ребенка в детском саду выявили нарушения речи, он в группе риска. Мы можем подозревать, что уже в начальной школе у такого ребенка могут быть нарушения письма и чтения. Учить читать и писать таких детей должен специалист-логопед. В арсенале логопедов есть специальные методы и приемы, при помощи которых можно получить хороший результат уже к начальной школе. Из специализированных детсадов такие дети, как правило, выпускаются уже читающими и пишущими», — подчеркнула Лагутина.

Иногда речевые нарушения могут быть скрытыми. В таком случае, по словам Лагутиной, выявить их может логопед, оценивая общую готовность ребенка к началу обучения в школе.

«Хочу призвать родителей: не торопитесь учить своего дошкольника читать. Если вы уже начали, но у него не получается, не надо заставлять. Увеличение количества упражнений не принесет пользы. В таком случае нужно обратиться к логопеду. Вдруг у ребенка есть те самые скрытые нарушения, о которых родитель может и не догадываться», — отметила Лагутина.

Как обнаружить проблему вовремя?

В России сейчас тестируют скрининг, который могут внедрить в систему образования в ближайшие годы. Как рассказала директор Городского психолого-педагогического центра ДОНМ Любовь Олтаржевская, этот скрининг был разработан по инициативе Ассоциации родителей детей с дислексией. «В разработке скрининга участвовали Московский городской педагогический университет, Институт русского языка имени Пушкина, специалисты логопеда и дефектологи нашего центра. Идея проекта заключалась в том, чтобы своевременно увидеть детей, которые нуждаются в дополнительном сопровождении. Это касается не только детей, у которых есть риск речевых нарушений. Но и детей с особенностями в поведении, детей с задержкой в когнитивной сфере. Важно вовремя увидеть проблему того или иного ребенка, но не только для того, чтобы зафиксировать ее, а для того, чтобы правильно выстроить сопровождение с самого раннего возраста», — отметила Олтаржевская.

По ее словам, речевой скрининг состоит из двух этапов. Первый этап проводят самые обычные воспитатели в детских садах, заполняя чек-листы структурированного наблюдения. «Они просты в заполнении, воспитателю нужно на это всего пять минут. Причем какого-то дополнительного взаимодействия с ребенком не требуется», — рассказала Олтаржевская.

По ее словам, в образовательных программах для дошкольного звена все возможности для этого есть. Там уже прописано структурированное наблюдение воспитателя за детьми. Просто акценты расставлены не совсем четко. То есть — уже сегодня любой воспитатель может решить задачу по первичному выявлению дислексии.

По итогам первого этапа выделяют группу ребят, у которых выявлены риски нарушения тех или иных функций. И только эти дети попадают на второй этап — дифференцированный скрининг, который проводят логопеды.

Скрининг разработан на четыре возрастных группы: три года, пять, семь и девять лет. Как подчеркнула Величенкова, скрининг девяти лет позволяет оценить уровень готовности к среднему образовательному звену, поэтому специалисты проводят оценку не только речи, но еще письма и чтения. «Это безвыборочная оценка. Предполагается, что логопед образовательной организации посмотрит всех абсолютно детей, проверит письмо и чтение, чтобы выявить тех, кто мог выпасть из первого просева, поскольку не имели речевых трудностей», — отметила специалист.

Как рассказала Олтаржевская, скрининг был апробирован сначала в территориальных отделениях ГППЦ, затем в ресурсных школах Москвы. «Мы получили обратную связь и от специалистов, и от практиков, которые работают в школах и детсадах. Сегодня весь материал проработан, и мы начинаем внедрять скрининг во все школы Москвы. Но скрининг не является самоцелью. Для нас очень важно определить проблему, подобрать сопровождение, программу, которая помогла бы ребенку скорректировать те дефициты, которые у него возникают. В течение года мы обкатаем скрининг в Москве, и уже со следующего года он станет рабочим инструментом каждого воспитателя страны, если пройдет экспертизу и получит положительное заключение», — отметила Олтаржевская.

Что нужно знать учителям?

Школьные педагоги — первые, кто сталкивается с проблемами дислектиков. Когда ребенок ко второму классу имеет трудности в чтении и письме, становится очевидным, что нужно что-то делать. «Важно работать с учителями, повышать их психологическую и нейропсихологическую компетентность. Многие учителя в принципе ее знают, что такое дислексия, какие бывают трудности в обучении, с чем они могут быть связаны. Плохие оценки они часто объясняют тем, что ребенок не старается, ленится, хотя на самом деле все может быть совершенно не так», — отметила старший научный сотрудник факультета психологии МГУ Анастасия Сиднева.

По ее словам, учителя должны знать, как устроены процессы чтения и письма в мозгу, какие высшие психические функции за это отвечают. «Нужно подумать, как повышать нейропсихологическую компетентность учителей, чтобы они могли диагностировать специфические трудности в обучении и пытаться с этим работать. Они многое могут сделать из того, что предложено нейропсихологами, на своих уроках», — считает Сиднева.

Не менее важно, по мнению специалиста, уметь грамотно выстроить работу с родителями. «Нужно понимать, как правильно донести эту информацию до мам и пап, ведь зачастую, когда они слышат слова „психолог“ или „дислексия“, то в ужасе бегут и ни за что не хотят идти на консультацию», — отметила она.

Что будет, если запустить проблему?

Как рассказала доцент кафедры логопедии МПГУ Марина Любимова, обучение в школе базируется на чтении и понимании прочитанного. Нарушения чтения могут привести к академической неуспеваемости, причем, не только в отношении гуманитарных, но и в отношении точных дисциплин, ведь и математика, и физика строятся на решении задач, условия которых нужно еще прочесть и правильно интерпретировать.

«Неуспеваемость может быть связана с трудностями в понимании текстовой информации, с которой ребенок работает на протяжении всего обучения в школе. Понимание текстовой информации предполагает проведение структурно-смыслового анализа. Этот анализ базируется на целом ряде когнитивных механизмов, которые лежат в основе понимания текста. У ребенка с дислексией запуск и дальнейшее развитие этих когнитивных механизмов требует специальной коррекционной работы. Если ее не начать дошкольном возрасте, в начальной школе, то к средней ступени мы получим серьезные проблемы в понимании текста, и в освоении программы», — считает Любимова.

По ее словам, проблемы могут выражаться в следующем: непонимание темы текста и главной мысли, трудности в определении композиционной структуры, затруднения при определении главной и второстепенной информации.

«Ведение диалога с текстом, которое направлено на выявление разных видов содержательной информации, очень ограничено. И если понимание фактической информации детям с дислексией доступно, то понимание концептуальной и подтекстовой информации вызывает огромные затруднения. Такие проблемы в понимании текста, безусловно, сказываются на качестве написания изложений, сочинений, выполнении срезов и экзаменах. Трудности понимания текста негативно сказываются на формулировке устных ответов в развернутой форме. Если в норме ребенок в 8-9 классе уже способен в переработанном виде воспроизвести прочитанный текст, то дети с дислексией чаще выбирают такую стратегию как дословное воспроизведение текста. В самых тяжелых случаях анализ содержания текста не может быть осуществлен ребенком самостоятельно без руководства взрослого. Если мы к этим трудностям обращаемся в 6-8 классе, можно сказать, что уже поздно. Работать с такими детьми нужно начинать раньше. Для этого нужна система раннего выявления детей группы риска», — считает Любимова.

Как подчеркнула Величенкова, вообще всегда двойка по русскому языку — повод для обращения к специалистам. «Ребенок ленится», «Не хочет учиться» — это не объяснения. Возможно, дело в специфических трудностях в обучении. И здесь крайне важно своевременно начать работу.

«Сейчас достаточно широкое поле инструментов психологического и педагогического воздействия. Все зависит от того, насколько эффективно с ребенком работать. Выход из дислексии может быть вполне успешным. Многие люди достигают существенных успехов в разных областях, даже Нобелевскую премию получают. Так что дислексия вовсе не означает, что ребенок не состоится в жизни», — подчеркнула Величенкова.

Где искать помощи?

В России созданы Центры психолого-педагогической и медико-социальной помощи или так называемые ППМС. По словам Величенковой, они работают во всех регионах. Можно найти ближайший к дому и обратиться туда. Кроме того, родители могут сами прийти за помощью в Психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК). Для этого не обязательно иметь направление от школы или от профильного специалиста.

В Москве, по словам Олтаржевской, помощь оказывает Городской психолого-педагогический центр. «У нас 37 адресов по всей Москве: От Зеленограда до Щербинки.

Ежегодно в ГППЦ приходит порядка 32 тысяч московских семей с детьми разного возраста с разными проблемами, в том числе — с речевыми. В штате есть врачи-логопеды, они обучены и умеют работать с дислексиками. Помощь носит заявительный характер и оказывается абсолютно бесплатно, за счет московского бюджета. Если наш консилиум выявляет у ребенка речевые особенности, мы помогаем их скорректировать», — отметила Олтаржевская.

Материал подготовлен по итогам сессии Московского международного салона образования «Ребенок с дислексией: как помочь?»

Анна Семенец