Илья Гращенков. На пороге нового энергоперехода и индустриализации 4.0

Сегодня первый вице-премьер Белоусов актуализировал тему декарбонизации нового энергоперехода. Он считает, что основные «центры силы» начинают адаптировать ситуацию под свои интересы. Начинается новая глобальная конкуренция за ресурсы и технологии. Каково место России в этой гонке и как это отразится на простых гражданах?

В мировой истории это уже четвертый энергопереход (после дров, угля, пара и электричества), однако вместо одной технологической революции, как это было в случае с паром, сейчас происходит целый комплекс технологических прорывов в энергоэффективности и декарбонизации (ВИЭ, накопители, водород), децентрализации и цифровизации.

Но главное в этом энергопереходе — представление, что удовлетворение потребностей человечества должно осуществляться без ущерба для экосистемы. В результате технологического прогресса после многих десятилетий непрерывного увеличения энергопотребления рост экономики наконец оторвался от динамики потребления энергии. Объемы первичного энергопотребления во многих регионах (ЕС, США, Китай) стабилизировались, а в ряде стран (Великобритания, Германия, Япония) стали даже снижаться при повышении ВВП.

Снижение выбросов парниковых газов и обеспечение населения экологически чистой энергией являются основными задачами мирового энергетического перехода. Этот процесс, затормозив свое движение в начале пандемии, восстанавливает свои позиции. К процессу декарбонизации подключаются все больше и больше стран мира. Подобная тенденция прослеживается и на корпоративном уровне. Одним из активно развиваемых направлений декарбонизации является развитие водородной энергетики. Сейчас очень важно, кто из стран застолбит свое место в лидерах, а кто — в аутсайдерах.

Многие государства, в т. ч. США, боятся могущества Китая на мировой арене. Множество доказательств подтверждают эту точку зрения. С 1978 года ВВП Китая вырос в 40 раз. Китай может похвастаться крупнейшими в мире финансовыми резервами. Поэтому и в энергопереходе Китай может всех обогнать. Например, энергетическое будущее Китая: к 2023 году стоимость солнечной энергии должна сравняться с угольной.

Европейский Союз добивается международного запрета на все новые нефтегазовые и угольные проекты в Арктике в связи с реализацией своей стратегией по борьбе с изменением климата.

Все это вынуждает Россию инвестировать в развитие зеленой энергетики, чтобы не отставать от ведущих стран, так как дальше игнорировать этот тренд невозможно. Но российская экономика не готова к энергопереходу. Среди целей российского правительства до 2024 г. борьбы с изменением климата нет, в новой энергетической стратегии до 2035 — тоже. Отсутствие цены на CO₂ не формирует никаких стимулов к сокращению выбросов ПГ.

Между тем для российского ТЭКа глобальный энергопереход создает угрозу радикального сжатия объемов производства и уход инвестиций. По самым скромным подсчетам энергопереход приведет к сокращению российского экспорта энергоресурсов на 15-20%. Однако Россия имеет сейчас возможность провести фундаментальную реформу по переходу на инновационное развитие, о которых и говорит Белоусов.

И это вовсе не означает отказа от углеводородов — при определенной трансформации нефтегазовый сектор вполне сочетается с зеленой повесткой.

Однако для регионов России это может означать новую трансформацию. Прежде всего, могут просесть регионы-доноры, такие как ХАМО, Тюмень, Татарстан, ЯНАО и прочие газо-нефтеносные провинции. Вперед могут выйти регионы арктической зоны, а также технологические развитые территории.

Илья Гращенков, политолог