Леонид Гозман. Дело Зуева: шесть вопросов к самим себе

Очевидно, что дело Зуева находится в самом начале пути. Недавняя победа — домашний арест вместо СИЗО — ни в коей мере не предопределяет дальнейший ход событий. Неизвестно, сколько еще будет продолжаться издевательство, сколь изощренным оно будет и каков будет приговор. Не хочу никого огорчать, но надо понимать: шансов на реальный срок сегодня ровно столько же, сколько было бы, если бы его оставили в СИЗО.

Но есть вопросы. Не к ним — они не ответят, а если ответят, то соврут. К самим себе. Кстати, вопросы эти не только про Зуева — мы же не знаем, кто будет следующим.

1. В СИЗО день идет за полтора, при домашнем аресте два дня считаются за один. То есть в СИЗО срок идет быстрее. Если его в конечном счете отправят в тюрьму, что, увы, вероятно, сидеть ему дольше, чем в случае пребывания в СИЗО. Так оно стоило? Уверен, что да. Наша, всех нас вообще и Сергея Зуева в частности, задача — пережить их. Мы не знаем, когда произойдут изменения — например, те, сообщения о которых герой советского анекдота ждал на первой странице газеты. Это как со смертельными болезнями: жизнь надо поддерживать хотя бы потому, что завтра может появиться лекарство. День простоять и ночь продержаться!

2. Был ли это наезд на Шанинку или Сергей Зуев попал в эти жернова из-за контактов с бывшей замминистра Раковой? Неизвестно. Но очевидно, что те, кто давно хочет закрыть Шанинку, воспользуется возможностью. То, что началось, может быть, и не как атака на Шанинку, неизбежно станет атакой на нее.

3. Это именно про Шанинку или часть более широкого процесса? Очевидно, что Шанинка здесь только одна из назначенных к уничтожению структур. Атака идет по всему фронту. А значит, солидарность — не просто моральный императив, но и правильный прагматический выбор.

4. Почему так фантастически долго «совещалась» судья? По-видимому, окончательного, доведенного до нее решения, до начала суда еще не было. А само решение принимает столь высоко сидящий человек, что не только для нее, но и для ее руководителей в системе судов требовалось масса времени, чтобы связаться с ним и получить указания. Значит, делом занимаются на самом верху.

5. Помогла ли кампания солидарности? Этого не знает никто. Высказывались разные соображения, в том числе и призывы сидеть тихо. Решение о домашнем аресте могло быть принято вследствие поднятого шума, но могло быть и наоборот. Протесты, стояние у суда и прочее, может быть, отрезвило начальство, а может быть — лишь разозлило его. И тогда домашний арест они назначили не благодаря кампании, а вопреки ей.

6. Нужно ли было, с учетом этой неясности, организовывать акции в поддержку? Да, безусловно. Вне зависимости от того, как они влияли на начальство и на решение суда, они были фактором моральной поддержки Сергея Зуева. А в той ситуации, в которой он оказался, понимание того, что тебя не забыли, что за тебя борются, что о тебе думают, дает силы и может буквально спасти жизнь. «Ожиданием своим ты спасла меня». Кроме того, акции в поддержку нужны тем, кто в них участвовал, — сохраняют их чувство собственного достоинства. А как без него жить?

Леонид Гозман, политик