Сирию ведут к разделу между Россией и Турцией?

Сообщения о том, что накануне на севере Сирии в результате ракетного обстрела погибли двое турецких спецназовцев и еще трое получили ранения, вызвали резкую реакцию президента Турции Реджепа Эрдогана. Пообещав «ликвидировать угрозу», турецкий лидер заявил: «Нападения на наших военных и последние вылазки террористов в Сирии (имеются в виду курдские вооруженные формирования, — „Росбалт“) переполнили нашу чашу терпения».

Учитывая, что президент Турции имеет репутацию человека, который слов на ветер не бросает, несложно предположить, что в ближайшее время возможно очередное наступление Анкары на курдские районы на северо-востоке Сирийской республики.

О том, являются ли угрозы Эрдогана следствием договоренностей, возможно, достигнутых на его недавней встрече с президентом России Владимиром Путиным в Сочи, и как на новое турецкое наступление в Сирии могут отреагировать США, поддерживающие курдов, обозревателю «Росбалта» рассказал востоковед Михаил Магид.

— Насколько серьезны угрозы Эрдогана в адрес сирийских курдов?

— Ситуация на севере Сирии сейчас действительно обострилась. Там проживает 3-4 млн человек, большинство из которых курды. Автономная администрация курдов — это, фактически, местное правительство. Она связанна с Рабочей партией Курдистана (РПК) и ее местным отделением — партией Демократический союз, которые контролируют большой регион на севере и северо-востоке страны.

Так как РПК ведет партизанскую войну за автономию или государственную независимость на территории самой Турции (там проживает 20 млн курдов), то турецкое военное руководство рассматривает контролируемые РПК районы на севере Сирии и Ирака как местности, где их противник черпает ресурсы и где он пополняет свои вооруженные силы. При этом руководство 50-тысячной армии СДС (Сирийские демократические силы, где также преобладают курды), контролируется профессиональными чиновниками и офицерами РПК.

На севере Сирии расположены ее основные запасы нефти, здесь же большие посевы пшеницы, а также крупные гидротехнические сооружения, производство электроэнергии, что позволяет РПК обеспечить довольно стабильное управление этим регионом.

Впрочем, официально РПК не претендует сегодня на независимое курдское государство в Турции и Сирии, ее устроит местная автономия или федерализация. Но ни на что из этого не готов пойти режим Эрдогана, представители которого заявляют, что на турецкий границе создан «бастион РПК».

— РПК действительно использует этот район для того, чтобы атаковать турецкую территорию?

— В целом это не так, если мы говорим о прямых атаках. В октябре 2019 года президент США Дональд Трамп объявил о выводе американских войск из северо-восточной Сирии, что многие назвали явным предательством курдов. После этого последовало наступление турецких войск на приграничные сирийские города включая важный город Серекание (Рас-эль-Айн). Турция тогда назвала эту операцию «Весна мира». Она, по данным ООН, привела к перемещению тысяч людей и обострению гуманитарного кризиса. Правозащитная группа Amnеsty Intеrnatiоnаl опубликовала доклад, в котором утверждается, что во время недельного наступления турецкие военные и поддерживаемые Турцией группы «проявили позорное пренебрежение к жизни гражданского населения, совершая серьезные нарушения и военные преступления».

Президент Турции тогда делал упор на том, что операция была начата с целью «предотвратить создание коридора террора через нашу южную границу и принести мир в этот район». Однако в США оспаривают это, утверждая, что Турция или поддерживаемые ею антиасадовские боевики атаковали курдские силы или гражданское население 3319 раз. Курдские силы за тот же период совершили всего 22 трансграничных операции, причем только 12 из них подтверждены независимыми источниками и все они произошли уже после того, как Турция начала интервенцию, так что были совершены в целях самообороны. Думаю, что и сейчас Эрдоган преувеличивает.

Другое дело, что РПК, конечно, использует север Сирии для вербовки бойцов, которые затем отправляются в северный Ирак и Турцию для ведения герильи против турецкого государства.

— Каковы сегодня у турок шансы уничтожить сирийский Курдистан (Рожаву) и его автономную администрацию?

— Эрдогану будет довольно сложно это сделать. Во-первых, значительная часть этих территорий находится в зоне контроля американской армии. США там вместе с курдами вели бои с ИГ (террористическая организация, запрещенная в России). Кроме того, другая цель присутствия США в Сирии — сдерживание Ирана и России, стратегических противников Америки. И Турция не может просто войти в районы, подконтрольные автономной администрации без согласия американцев. А после Афганистана Джо Байден этого не сделает — его ресурс в плане сдачи союзников США исчерпан. РПК считается таковым и довольно популярна в американских СМИ (при этом Рабочая партия Курдистана в США официально признана террористической организацией, так же как в Евросоюзе, Великобритании и ряде других стран, — «Росбалт»).

Во-вторых, некоторые районы на севере Сирии контролируются только курдами или курдами совместно с силами президента этой страны Башара Асада и России. И вот Эрдоган ведет торг за эти регионы, например, за Манбидж. Возможно, он обещает поменять их на Идлиб — зону на севере Сирии, контролируемую антиасадовскми боевиками-исламистами и турецкой армией (или, скорее, на часть Идлиба). Но пока у него это не очень получается. Стороны обвиняют друг друга в срыве ранее достигнутых соглашений, в частности, в том, что Турция пока не сдала трассу М4 в районе Идлиба. Турция, в свою очередь, говорит, что РФ и Асад не удаляют курдских бойцов из приграничных с ней районов, несмотря на все обещания.

— Помните, был такой «Астанинский формат» сирийского урегулирования? Что с ним сейчас?

— Вообще, и Астанинский формат (трехсторонний диалог Турция-Россия-Иран), и прямые русско-турецкие договоры работают плохо. Максимум, чего удалось добиться, если называть вещи своими именами, это избежать войны между этими державами, причем ситуация несколько раз к ней опасно приближалась. Сейчас ситуация вокруг Идлиба, где российские войска выступают на стороне Асада, а турецкие стоят за антиасадовскими боевиками, снова очень опасная.

Если Астанинский формат в какой-то новой форме, например 3+3 (Россия-Турция-Иран + Азербайджан-Армения-Грузия), будет применен на Южном Кавказе, то он будет работать так же скверно.

— А может быть так, что стороны уже договорились о каком-то обмене?

— Турецкий военно-политический аналитик Метин Гурджан отмечает возросшее число ударов турецких высокоточных ракет и беспилотников по курдским командирам и штабам на территории северной Сирии. Это, по его мнению, является началом реализации стратегии, направленной на дальнейшее ослабление главной сирийской курдской организации в регионе и препятствование проекту ее автономии.

Турция, похоже, готовится к затяжной войне на истощение, чтобы ослабить командные, административные и коммуникационные возможности РПК в Сирии. Такая стратегия основана на использовании беспилотников, а также на турецких крылатых ракет большой дальности SOM.

Учитывая, что Москва и Вашингтон молчат по поводу этих ударов, можно предположить, что Россия и США предпочли их в качестве альтернативы крупномасштабной турецкой наземной операции. Одновременно участились налеты на юг Идлиба авиации Асада и России. Это усиливает подозрения насчет возможной турецко-российской сделки, в рамках которой Россия и сирийский режим возьмут районы в Идлибе в обмен на разрешение Турции взять районы на северо-востоке Сирии.

Но разговоры о такой сделке ведутся уже давно, а воз и ныне там. Так что дело может ограничиться согласием на обмен воздушными ударами. Скажем, турки бомбят курдов, а Россия и Асад — Идлиб. При этом Москва и Анкара друг другу в этом не мешают. Проблема еще в том, что какие-либо российско-турецкие договоренности по Сирии неэффективны. Любая вспышка конфликта может привести к очередному опасному выходу за пределы достигнутых соглашений. Турция будет продолжать искать возможность начать еще одну крупномасштабную наземную операцию по захвату территорий, контролируемых РПК. И, конечно, обстрелы курдских позиций продолжатся.

-То есть какой-то более серьезной закулисной договоренности между Москвой и Анкарой, которая привела бы к более-менее четкому разделению Сирии на российскую и турецкую «зоны оккупации», вы пока не допускаете? Я спрашиваю об этом, поскольку накануне встречи Путина и Эрдогана в Сочи в Сирии все вновь возникла опасность обострения на уровне тех масштабных боев между российско-сирийской коалицией и турецкой армией, которые велись в феврале–марте 2020 года. Напомню, что Асад делал громогласные заявления, требуя от Турции немедленно прекратить оккупацию севера Сирии, турецкие части и протурецкие формирования подвергались налетам как сирийской, так и российской авиации. И вдруг после переговоров Путина и Эрдогана все это стихло как по команде. Анкара сейчас анонсирует наступление на курдов, а Москва при этом молчит…

— Ну, во-первых, никто не знает, о чем Путин и Эрдоган говорили в Сочи. Во-вторых, встреча длилась 2,5 часа, из них половина времени — перевод, то есть решить нечто фундаментальное за это время они вряд ли могли, это очень мало для серьезных переговоров. В-третьих, не было итоговой пресс-конференции, что говорит против достижения фундаментальных договоренностей.

Но все же, на мой взгляд, ничего там не стихло. Турция продолжает атаки на курдов — словесные и военные, а РФ и Асад продолжают бомбить Идлиб, причем на этом направлении асадиты сосредоточили значительные ресурсы. О том, насколько серьезна ситуация, говорит тот факт, что впервые за многие годы антиасадовская оппозиция в Идлибе заговорила об объединении и слиянии своих сил, не исключая даже самые фанатичные экстремистские организации, с которыми вообще крайне сложно разговаривать. Ситуация остается тревожной, что говорит о вероятности новых сражений в этом регионе.

Беседовал Александр Желенин