Мадонна из ада

Российское артхаусное кино сегодня вроде стремится быть ближе к проблемам простого народа — как и десять лет назад, когда на экраны выходили «Волчок» Василия Сигарева, «Бубен, барабан» Алексея Мизгирева, «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай Германики и другие зарисовки о сером существовании без смысла и проблеска. Но далеко не во всех этих подчеркнуто депрессивных и безнадежных картинах есть настоящая жизнь.

Фильм «Ничья», который вполне можно отнести к категории «кино не для всех», отметился на российском «Кинотавре» и Международном фестивале в Сан-Себастьяне. Однако широкая аудитория его вряд ли оценит. В нем проскальзывает что-то неуловимо напоминающее почерк той же Германики — и поэтому фильм кажется вторичным, а кроме того, он абсолютно лишен динамики, эмоционального напряжения и живых персонажей. Впрочем, режиссер Лена Ланских прежде работала лишь в коротком метре, и остросоциальная драма о жизни подростка в российском захолустье может стать трамплином в ее карьере.

Описание сюжета «Ничьей» поначалу напоминает концепцию шоу «Беременна в 16», которое давно стало объектом иронии и хейта в медиапространстве. Но это очень поверхностный взгляд: мрачная серьезность, соседствующая с сюрреализмом и полусонным состоянием героев, пропитывает всю экспозицию фильма и нагружает вопросами, так и остающимися без ответа.

Главная героиня картины — 14-летняя девушка Вика (Анастасия Струкова), живущая в небольшом уральском городке. Она помогает матери торговать на рынке, собирает ягоды, занимается в танцевальном кружке и совершает мелкие кражи в супермаркете. А еще у нее есть тайна — двухмесячная дочь, к которой Вика испытывает смешанные чувства.

Сюжетная концепция фильма чрезвычайно размыта: по сути, режиссер просто препарирует внутреннее состояние Вики, отчасти с помощью жестких метафор. «Ничья» — очень емкое название, которое можно отнести и к главной героине, и к ее ребенку. Вика не нужна собственным родителям, беззащитна в социуме (над ней явно было совершено безнаказанное насилие), а парень, в которого она влюблена, отталкивает ее.

Как бы ужасно это ни звучало, история почти обычная: героиня находится в том возрасте, когда, помимо еды и крыши над головой, необходимы человеческое внимание, эмоциональная близость, возможность положиться хоть на кого-то, — но все от нее грубо отмахиваются. Доходит до того, что она пытается украсть продукты, чтобы привлечь внимание отца-полицейского, да и вообще вызвать хоть какую-то реакцию окружающих, — но ей лишь равнодушно предлагают все вернуть и уходить.

Раннее материнство в фильме показано очень жестко и откровенно, без сантиментов и прикрас. Физиологические подробности, вроде сцеживания молока и послеродового кровотечения, обескураживают тех, кто не знаком с правдой жизни и судит о ней лишь по фотографиям счастливых мамочек в соцсетях.

В то же время «Ничья» выглядит весьма многослойным произведением, и в какой-то момент начинает казаться, что сюжет выворачивается наизнанку и социальная драма перерастает в психоделический хоррор. Ребенок Вики до сих пор не зарегистрирован, родственники не знают о его существовании, и когда на поминках по деду героиня во всем сознается, никто не желает ее слушать. Тут и зрителю впору засомневаться, существует ли младенец на самом деле — вдруг это лишь аллегория одиночества и неприкаянности, бесплодных поисков смысла и хоть какой-то радости в жизни?

Еще один важный аспект фильма — отсылка к теме послеродовой депрессии. Увы, большинство обывателей относятся к этому состоянию крайне скептически, считая его прикрытием для инфантильных неженок, однако «Ничья» показывает, что все далеко не так однозначно. Физическая нагрузка, связанная с беременностью, родами и кормлением, кардинальное переустройство жизни и круглосуточная ответственность за бессловесное и беззащитное существо — все это может страшно ударить по психике.

Стоит отметить, что Анастасия Струкова очень выразительно передала мрачную эмоциональную палитру и органично вписалась в роль вяло бунтующей нескладной девочки-подростка. Все остальные персонажи тоже получились аутентичными, и отсутствие селебрити в актерском составе пошло скорее на пользу.

Но в целом «Ничья» смотрится не как единое целое, а как набор разрозненных страшных картинок о жизни в провинции, призванных бить по эмоциям. И поскольку с самого начала задан тон глухой безнадежности, зритель подсознательно стремится не привязываться к героям и не надеяться на катарсис. Это относится к большинству российских «фестивальных» фильмов, в которых серьезность граничит с напыщенностью, а драматизм — с безжизненностью.

Людмила Семенова