Антон Орехъ. И вы, мундиры голубые

Времена меняются. Не те нынче Толстые. И Лермонтовы нынче не те. Михаил Лермонтов никак не может успокоиться и пытается защитить национальную безопасность. А поскольку судьба забросила его не в ракетные войска стратегического назначения и не Росгвардию, то линию обороны он держит на культурных фронтах. Все эти выставки, все эти сомнительные Мельпомены и Терпсихоры — черт знает, что они зрителю несут! Поди, пойми, что начнется в голове у гражданина, сидящего в полумраке зрительного зала или таращащегося на выставочные экземпляры? Враг хитер! Он не может сделать так, чтобы по Красной площади прошли танки «Абрамс», но враг способен нанести сокрушительный удар по неокрепшим умам. И вот поэтому Общественный совет Минкульта, если верить Михаилу Лермонтову, сыграет на опережение и погрузится в изучение репертуаров и планов мероприятий. А дальше — кому как повезет. Конечно, если вы решили поставить на сцене своего театра перипетии съезда «Единой России», то вопросов к вам, скорее всего, не будет. Или устроить выставку, посвященную Освободительному походу Красной Армии в Польшу в сентябре 1939 года — в этом случае вы не услышите ничего, кроме благодарностей. Но не думаю, что вам одобрят экранизацию вбросов на избирательных участках или экспозицию, посвященную Молотову и Риббентропу.

Важнейшим вопросом на совещаниях, которые развернет Общественный совет, станет финансирование. За чей счет банкет? И это действительно ключевой момент. Вот вы спросите: а кто вообще этот Лермонтов, кроме того, что он очень дальний родственник великого поэта? По какому праву именно он с приятелями должен определять соответствие репертуара ни много ни мало стратегии национальной безопасности и причем здесь вообще эта стратегия и эта безопасность? Так штука-то в том, что подавляющее большинство театров, выставочных залов и прочих культурных учреждений существуют на деньги из бюджета. И разнообразные мероприятия осуществляются на государственные деньги. А если государство платит, то оно хочет заказывать ту «музыку», которая нравится государственному уху и глазу. Не уху и глазу зрителя, а именно государства. Которое свихнулось на безопасности и борьбе с врагами. Которое по принципу отрицательного отбора формирует всякие комитеты и советы, даже если формально они общественные. Пока это еще не совсем цензура. Но по факту мы уже имеем немало примеров, когда резонансные постановки снимают по заявлениям каких-то якобы верующих, ветеранов, офицеров. Как казачки и гопники громят выставки, как фильмам отказывают в прокатных удостоверениях. Это происходит без прямой и громкой команды, но мы понимаем, что это происходит неслучайно. Радует в этом только одно. В нашей истории всегда так бывало, что именно в мрачные времена, во времена полицейщины и цензуры, наше искусство и литература расцветали гениальными творениями. «И вы, мундиры голубые», как говорил классик, Лермонтов М.Ю.

Антон Орехъ, обозреватель