«Ядерный шанхайский клуб» может стать квинтетом

Если бы Дональд Трамп, став президентом США, не разрушил в мае 2018 года ядерное соглашение с Ираном под предлогом его «недобросовестного» выполнения Тегераном, то сегодня, возможно, речь бы шла о полном снятии международных санкций с Исламской Республики и заметном ослаблении напряженности на Ближнем Востоке и в мире в целом, крайне обеспокоенном близкой перспективой создания ИРИ ядерного оружия.

Но произошло то, что произошло: американцы в одностороннем порядке вышли из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), подписанного после долгих переговоров Ираном и шестеркой (США, Россия, Китай, Великобритания, Франция, Германия), и ужесточили санкции в отношении Тегерана.

Напомним, это политическое соглашение предусматривало поэтапное снятие международных санкций с Ирана в обмен на значительное сокращение им ядерной программы под контролем МАГАТЭ. В ответ на действия Вашингтона в 2019 году, в годовщину выхода США из СВПД, Тегеран объявил о прекращении выполнения ряда пунктов документа, превысил значение запасов низкообогащенного урана, и заявил о начале процесса его обогащения на уровне выше предусмотренного сделкой, то есть 3,67%. При этом пороговое значение обогащения урана для использования в военных целях составляет 90% процентов. Тегеран продолжает утверждать, что не намерен разрабатывать ядерное оружие и осваивает атом в мирных целях.

Точечные переговоры об условиях возвращения к СВПД ведутся, но в целом создается впечатления их вялости. Заметим, что активного стимулирования переговоров не видно и со стороны России, принявшей, в свое время, деятельное участие в том, чтобы СВПД состоялся. Особой активности нет и со стороны Ирана: его неспешность, несмотря на санкционное давление, можно объяснить форсированным созданием новых условий для заключения соглашения — то есть наращивания ядерного потенциала для начала торга с высоких, так сказать, «ставок»; либо желанием в короткие сроки достичь тех показателей, которые Исламская Республика имела до подписания СВПД, и уже не вступать ни в какие новые соглашения.

Как бы то ни было, а ситуация вокруг судьбы СВПД всполошила все заинтересованные стороны. Международное агентство по атомной энергии заявило об ускорении Ираном процесса обогащения урана до 60%. По информации главы агентства Рафаэля Гросси, в иранском городе Натанзе стали использовать два каскада центрифуг вместо одного. Многие западные эксперты убеждены, что Иран находится в месяце от производства обогащенного урана, достаточного для создания одной единицы ядерного оружия. А за пять месяцев он может получить уран для создания трех единиц.

То, что оружие массового поражения может появиться у Ирана в течение двух-трех месяцев, подтвердил журналу Foreign Policy министр обороны Израиля Бени Ганц. По его словам, если ИРИ сможет переступить «ядерный порог», это приведет к гонке вооружений в регионе. Он также подчеркнул, что вывод войск США из Афганистана может обеспечить Ирану и его сторонникам возможность действовать более уверенно в долгосрочной перспективе.

А израильский премьер-министр Нафтали Беннет заявил, что его страна сделает все необходимое, чтобы предотвратить появление у Тегерана ядерного оружия. «Отчет МАГАТЭ является предупреждением о том, что пора действовать. Наивное ожидание, что получится добиться от Ирана смены его курса путем переговоров, оказалось безосновательным», — цитирует ТАСС Беннета.

Подтвердить или опровергнуть информацию об уровне обогащения урана Ираном на данном этапе не представляется возможным — МАГАТЭ утратило доступ к камерам наблюдения на ядерных объектах в ИРИ. Напомним, Тегеран предупреждал: информация с камер будет стерта по истечении трех месяцев, если США не отменят санкции. Однако сейчас инспекторам разрешено провести обслуживание соответствующего оборудования и заменить носители информации, которые будут храниться в Иране в опечатанном виде. Так что доступ технической группы агентства к видеокамерам на иранских ядерных объектах восстановят.

Получается, что Иран уступил «международному сообществу» и пошел навстречу нынешнему президенту США Джо Байдену, неоднократно говорившему о необходимости восстановления СВПД. Но эта уступка пока незначительна, и прогнозировать, станет ли следующая многообещающей для реанимации ядерной сделки, сказать трудно — во многом это будет зависеть от готовности США договариваться с участниками СВПД, а главное — с Тегераном, на приемлемых для него условиях.

Вероятно, диалог с Ираном будет сложным: его нынешний президент Эбрахим Раиси известен своей жесткой позицией в отношении Запада. Кроме того, Тегеран еще долго будет думать над тем, связываться ли ему с Вашингтоном, показавшим себя неблагонадежным партнером в контексте выхода из СВПД и введения новых санкций против ИРИ. Это при том, что ядерная сделка 2015 года была, можно сказать, идеальной для всех, включая Россию, но кроме самого Ирана с его амбицией развития «мирного атома». Кстати, по неофициальной информации, Россия сыграла едва ли не ключевую роль в возобновлении допуска инспекторов МАГАТЭ к дистанционному мониторингу иранских ядерных объектов.

И все же можно ожидать очень затяжных переговоров, на которые Иран, по большому счету, имеет право. Вопрос в том, до какого уровня дозреет его ядерная программа за время торга, и будет ли у Тегерана резон ее отменять. С другой стороны, если Иран через пару месяцев сможет приблизиться к статусу новой ядерной державы, это для него же чревато последствиями — гораздо более жесткими, чем при неумолимом Трампе.

Но и Байден хорош: вместе с Беннетом он пугает Иран, в контексте ядерного вопроса, «другими мерами», если дипломатические подходы не сработают. Израильский премьер, передает Reuters, также заявил, что Тель-Авив разработал и намерен обсудить с США стратегию сдерживания Ирана, преследующую две цели: «остановить региональную агрессию ИРИ и принудить к ее свертыванию». И вторая — «гарантировать, что Иран никогда не сможет получить доступ к ядерному оружию». Слишком много угроз для успешной дипломатии. И маловато уверенности в пугливости (или гибкости) Раиси.

А сегодня «негибкий» Эбрахим Раиси прибыл в Таджикистан для участия в саммите лидеров государств Шанхайской организации сотрудничества. И несмотря на отсутствие в Душанбе председателя КНР Си Цзиньпина, премьер-министра Индии Нарендра Моди и президента России Владимира Путина (они участвовали в заседании по видеосвязи), было принято решение о запуске процедуры приема Исламской Республики Иран в качестве полноправного члена ШОС, и предоставлении статуса партнера по диалогу Египту, Катару и Саудовской Аравии.

И вот что в связи с этим интригует: членами Шанхайской организации являются Россия, Китай, Индия, Пакистан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Четыре из восьми этих стран — ядерные державы. Так что если Ирану не сумеют помешать в создании «грязной бомбы», то ШОС станет поистине организацией, «грозящей миру».

Но нужна ли этому полуядерному клубу еще одна «ось зла», способная вызвать чуть ли не «мировой пожар»? Или напротив — организация приобретет дополнительный вес, и с ней придется больше считаться?

Скорее всего, безъядерный Иран для ШОС все же предпочтительней. По крайней мере, это явствует из того, что Россия костьми легла для подписания СВПД, а сейчас, по неофициальной информации, сделала то же самое, чтобы начать реанимацию сделки допуском, хоть и дистанционным, инспекторов МАГАТЭ к иранским ядерным объектам.

Ирина Джорбенадзе