Биолог Якутенко объяснила, почему в смертельную зону риска при ковиде нередко попадают молодые и здоровые

Ученые пытаются выяснить, что в физиологии людей предопределяет высокую вероятность неблагоприятных исходов при ковиде. Как пишет на своей странице в Facebook биолог и научный журналист Ирина Якутенко, в истории с ковидом есть одна особенность.

«Большая часть заразившихся переносили болезнь в легкой или средней форме, а основную долю по тяжелому течению и смертности составляли и составляют пожилые, а также пациенты с определенными сопутствующими болезнями. Это неудивительно, так как их иммунная система работает не очень хорошо, плюс организм ослаблен многочисленными болезнями и/или старостью. Но все полтора года эпидемии в реанимациях всегда есть небольшой процент людей, не относящихся ни к одной группе риска. Молодые, здоровые, ведущие правильный образ жизни, они быстро утяжеляются, неделями лежат на ИВЛ и нередко умирают. Говоря о таких пациентах, эксперты обычно употребляют туманные выражения вроде „индивидуальные особенности“», — пишет она.

По ее словам, в сентябре в журнале The Lancet вышла статья, которая, наконец, немного проясняет, «в какую сторону нужно копать», чтобы выяснить, что именно в физиологии таких людей предопределяет высокую вероятность неблагоприятных исходов при ковиде.

«Логично предположить, что такие опасные особенности — как минимум, некоторые, — должны так или иначе быть связаны с работой иммунной системы. И некоторые кандидаты, которые уже обнаруживали себя в других болезнях, как раз такие — это важнейшие для работы иммунитета гены HLA (Human Leukocyte Antigen), человеческие лейкоцитарные антигены. Неудобоваримым термином называют белки, которые показывают компонентам иммунной системы фрагменты чужеродных элементов, попавших в организм, в том числе чужеродных белков. На самом деле, HLA показывают иммунной системе фрагменты абсолютно всех белков, которые синтезируются в клетке или находятся снаружи нее, но защитная реакция развивается только на кусочки белков патогенов, то есть на такие белки, которых исходно нет в организме», — пишет Якутенко.

По ее словам, разновидностей генов HLA (они же MHC) великое множество — из миллиардов живущих на Земле людей не найдется ни одной пары, у кого эти гены были бы одинаковыми, хотя у родственников их наборы схожи. «Такое разнообразие возникло в эволюции не просто так: разные варианты белков HLA узнают немного разные фрагменты чужеродных белков, что помогает популяции в целом сохранять устойчивость к бОльшему количеству патогенов. Когда на популяцию нападает какой-то особенно злобный вирус или бактерия, у части организмов HLA будут опознавать и удерживать фрагменты белков именно этого вируса или бактерии лучше, чем в среднем — просто потому, что вариантов HLA очень много, и какие-то из них с высокой вероятностью окажутся удачными. А значит, у популяции в целом шансы справиться с врагом оказываются выше, чем если бы количество вариантов HLA было ограниченным», — отмечает она.

«Но, опять же, в силу большого разнообразия, какие-то варианты HLA могут оказаться плохо приспособленными для распознавания и удержания фрагментов конкретного патогена. И, похоже, именно это произошло с вариантом HLA-C*04:01 и коронавирусом. В случае заражения SARS-CoV-2 носители этого варианта в два раза чаще оказываются на ИВЛ, чем обладатели других разновидностей HLA. И это не первый раз, когда HLA-C*04:01 ловят на плохой работе: у зараженных ВИЧ с этим вариантом (правда, в сочетании с определенной разновидностью еще одного гена) вирусная нагрузка выше, а симптомы проявляются ярче», — пишет биолог.

Она отмечает, что разные частоты встречаемости тех или иных вариантов HLA могут отчасти объяснять неодинаковый процент плохих ковидных исходов в разных странах. Скажем, в некоторых работах было показано, что вариант HLA-B* 46:0 также ассоциирован с тяжелым течением ковида, но этот вариант распространен, главным образом, в Азии, а в Европе и Штатах почти не встречается. Разумеется, доступность диагностики и качество лечения также играют роль, но исходные генетические данные могут изначально задавать перекос в сторону большей или меньшей доли тяжелых пациентов.

«В Европе вариант HLA-C*04:01 распространен довольно широко. Например, его находят у 13% этнических немцев и 19% немцев турецкого происхождения. В Швейцарии распространенность HLA-C*04:01 составляет 16%, в Испании — 15%. Что именно идет не так у носителей этого варианта при встрече с коронавирусом, пока не ясно, но, похоже, дело таки в способности связывать вирусные белки. Авторы проверили, как прочно молекулы разных вариантов HLA удерживают кусочки белков SARS-CoV-2, и HLA-C*04:01 попал в десятку худших. Можно предположить, что иммунные клетки хуже распознают слабосвязанные с HLA вирусные фрагменты, и из-за этого полноценный иммунный ответ у таких людей разворачивается с запозданием. А значит, вирусу проще размножиться до высоких концентраций, которые могут спровоцировать гиперактивацию иммунитета — то, что и убивает тяжелых больных с ковидом», — констатировала Якутенко.

При это она подчеркнула, что это наверняка не единственный генетически предопределяемый фактор, который влияет на возможные исходы ковида, а, вероятно, и риски заболеть. «Но далеко не факт, что мы сумеем их обнаружить, так как многие из таких факторов могут быть относительно редкими. То есть, условно, факторы a, b, c и d могут повышать риск тяжелого течения, но каждый из них встречается, скажем, у нескольких процентов людей в какой-то популяции. Кроме того, влияние таких факторов может модулироваться другими особенностями — скажем, женский пол заметно снижает риски тяжелого течения у всех, в том числе у носителей проблемных вариантов HLA. Чтобы в условиях таких сложных взаимодействий найти опасные генетические факторы, нужны гигантские выборки (и гигантские бюджеты), что обычно не очень реалистично», — отметила Якутенко.