РПЦ между колоколами и пушками?

В конце августа в Екатеринбурге проходил съезд православных законоучителей Екатеринбургской митрополии, посвященный 350-летию Петра Первого. На выложенное в YouTube видео с этой конференции обратил внимание видный церковный деятель, ныне критически настроенный по отношению к курсу Патриархии и попавший за это в опалу, протодьякон Андрей Кураев.

Дело в том, что в какой-то момент ведущая, руководитель сектора церковно-приходских школ епархиального отдела религиозного образования Екатеринбургской епархии Алена Богданова сказала следующее: «Освоение земель — это не самое главное. Задача государства — присоединить земли к России, увеличить территорию, захватить народ, привлечь его к себе. А задача святого человека — освятить эту землю: молиться, совершать евхаристию на ней. Таким образом, эта земля одухотворяется. Если мы помним, что Царство Божие на небесах, то мы знаем, как строить на Земле, в соответствии с этим».

«У меня в журнале эта запись появилась, потом это разошлось, — рассказал о. Андрей корреспонденту «Росбалта». Мне даже пишут, что какой-то белорусский сайт на это обратил внимание, какие-то украинцы тоже «почесались».

Справедливости ради следует заметить две вещи. Во-первых, Богданова сказала это как бы «не от себя лично», а ссылаясь на выступление (на предыдущей, исторической секции) митрофорного протоиерея Петра Мангилева, проректора Екатеринбургской духовной семинарии. Если не полениться и посмотреть выступление о. Петра, то выяснится, что оно посвящено сугубо исторической теме — житию святого старца Далмата Исетского, который жил при царе Алексее Михайловиче, ни с кем не воевал, но монастырь свой поставил на землях татаро-башкирских, где в это время, в XVII веке, укреплялась российская царская власть.

Так что слова Богдановой прозвучали «в контексте». Ничего агрессивного в речи о. Петра не было, как и в самой конференции. И во-вторых, педагогическая секция, ведомая Богдановой, открылась выступлением молодого священника Дмитрия Бажанова, который оценил Петра Первого, в общем, вполне по-интеллигентски, и порицал его за то же, за что и мы порицаем — за жестокость прежде всего, а не за прогресс как таковой.

Собственно, Алену Богданову никто ни в чем не обвиняет, даже Кураев. «В данном случае женщина сказала то, что говорит телевизор», — заметил о. Андрей. Однако в наши нервные времена можно понять и тех интеллектуалов, на которых прозвучавшие в «церковных стенах» слова о том, чтобы «присоединить земли к России», да, мало того, еще и «захватить народ», дохнули бодрящим холодком. У психологов такие выражения именуются «проговорками».

Имела ли тут место проговорка? И, что давно уже интересует прогрессивную общественность: насколько такие «имперски-завоевательные» настроения свойственны российскому православному духовенству? Кто здесь задает тон? Не навязывает ли государство церкви империализм и милитаризм? И насколько вообще это все серьезно?

Есть мнения, что, да, серьезно. Как напомнил Андрей Кураев, «это очень удачно ложится на наше посткрымское сознание, когда за приращение территории России можно простить все остальное, в том числе снижение уровня жизни и т.д».

«Я думаю, — высказал мнение Кураев, — если предложить нашему духовенству и епископату вопрос: «А не одобрили бы вы еще один подобный поход, то одобрямс был бы почти тотальный. Вспомним, как и покойный о. Всеволод Чаплин успел отметиться, сказав, что операция в Сирии — это «священная борьба». И из уст самых разных риторов слетает, что война в Сирии ведется в непосредственной близости от границ России. Настроение вполне такое».

Здесь, по оценке о. Андрея, наблюдается единомыслие иерархии церковной и государственной. «Происходит синергетический эффект: уже не установишь „отцовство“, да уже и не надо, — заметил Кураев. — Эти волны, отражаясь друг от друга, усиливаются. С одной стороны, церковная пропаганда церковно мотивированного империализма, с другой — государственническая. И они друг друг находят и укрепляют. Никто же, например, не вспоминает собственные завоевательные походы Александра Невского — там было постоянное бодание бандитских шаек со всех сторон».

«Хуже всего, — добавил о. Андрей, — на праздник Успения Божьей Матери, добрый, милый православный праздник, патриарх умудрился в проповеди сказать: мол, Божья Матерь да сохранит наше Отечество от внешних и внутренних врагов! А освящая в прошлом году главный военный храм, патриарх трижды сказал именно про внутренних врагов».

Как полагает социолог, научный сотрудник Центра по изучению Восточной Европы при Бременском университете Николай Митрохин, «с разбросом мнений в Русской православной церкви довольно полярно — от проукраинских симпатий до российского трэша».

Доминирующая в Московской патриархии концепция, по оценке социолога, выглядит примерно так: «Мы — самая большая церковь, работаем над духовными вопросами, а в политическом плане власть нас устраивает, мы любим Россию, и нам нравится ее усиление. Мы — глобальная церковь, конкурируем с Константинопольским патриархатом, открываем свои церкви в различных странах по всему миру».

Что особенно примечательно: «В Европе и США большая часть нашего духовенства вполне разумная и умеренно-либеральная, — заметил Митрохин. — По крайней мере — по церковным критериям. По светским, может быть, они центристы, но никак не «людоеды». Путем просвещенной церковности идет также духовенство Северо-Запада: петербургское, новгородское и архангельское (но не псковское).

Самому патриарху Кириллу и его ближайшему окружению, по мнению Митрохина, близки идеи «корпоративного государства, которое защищает и помогает церкви, отрицания прав человека в западноевропейской трактовке». «Коллективные права, народ, который ждет национального лидера, и ненависть к интеллигенции очень жесткая», — предположил социолог.

«И есть внутрицерковное движение, довольно значительное и влиятельное на уровне некоторых регионов — националистически-милитаристское, — высказал мнение Митрохин. — И Екатеринбургская епархия является одним из ключевых центров этого движения, если не главным. Ее представители выступают в такой тональности более-менее регулярно. Бывший схиигумен Сергий (Романов) тоже выступал ровно с этих позиций. Для радикалов и фундаменталистов у нас есть также Челябинская, Тюменская епархии — и далее, в Сибирь, вплоть до Сахалина и Камчатки. Радикальные, открыто-имперские, очень активно поклоняющиеся Николаю Второму люди с жесткими высказываниями базируются от Урала и восточнее».

Сильны имперские настроения также и у духовенства в Орловской области, и до некоторой степени в Подмосковье. При этом, Новосибирск и Томск социолог относит к «либеральным островкам в Сибири», а Псков — напротив, к имперским островкам на Северо-Западе.

«Плюс православно-казацкая идеология. Хотя казаки только декларируют свое православие, а на самом деле в церковь не ходят и священников приглашают только своих, которые очень странные практики применяют, — считает ученый. Казачество разделено по вероучительному признаку: есть активные старообрядческие группы, но небольшие. Среди казаков встречались и буддисты, и даже мусульмане».

«Я считаю, что церковь гораздо больше имеет от государства, чем государство от церкви, — высказал мнение Митрохин. — Церковь получает финансирование на разные проекты и внешнеполитическую деятельность. Поддержку в борьбе с сектантами, кого в них определяют. Средства на реставрацию храмов. И церковь государству лояльна. Но не по всем вопросам. Церковь отказалась поддерживать войну с Грузией, с Грузинским патриархатом у нее гораздо лучшие отношения, чем, по сути дела, с „язычниками“ Южной Осетии и Абхазии, декларирующими, кто православие, кто ислам. Патриарх не участвовал в торжественном акте присоединения Крыма и Севастополя, и на территории Крыма сохранялась митрополия УПЦ. Церковь поддерживает патриотическое видение мира, то, что величайшее событие в истории — Победа. Однако президент Путин с церковью ведет себя достаточно аккуратно: какие-то деньги дает, но держит патриарха на дистанции».

«Действительно, имело место эпатажное высказывание, и довольно неуклюжее понимание патриотической миссии церкви, — отметил руководитель центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин. — Оно исходит из имперского сознания, которое довольно популярно в церковной среде. Это сознание связано с ориентацией на досоветскую Россию. Характерно, что это произошло в Екатеринбургской епархии, где наиболее силен культ Николая Второго и фигур Российской Империи. И противопоставление себя советскому периоду, который выпадает из нормальной истории России».

Однако ученый не согласился с теми, кто, ухватившись за небольшой эксцесс, «пытается выстроить некое большое мировоззрение целой Церкви или епархии». «Такие высказывания моментально приписываются Церкви в целом, — заметил Лункин. — Это ставит Церковь в достаточно сложное положение. Беда в том, что Церковь не формирует позитивной повестки о себе, общество считает, что Церковь такая и есть. Хотя, например, если взять воскресные школы, но они в целом у нас довольно демократичны».

Леонид Смирнов