Андрей Никулин. В Афганистане начинается самое интересное

И Пакистан, и Иран, и Россия радостно играли в игру «пни американца» в афганских горах. Занятие казалось увлекательным и бесконечным, скажем, для иранцев, как шанс напакостить противнику, ослабить его и свести счеты за проблемы, созданные Тегерану Штатами на Ближнем Востоке. Пакистанцам показалась заманчивой возможность утилизировать в вечной войне практически бесконечный запас плодящихся в стране радикалов и тешить свои имперские амбиции новыми зонами влияния и интересов. У России, чья поддержка, впрочем, была в основном моральной, оказался повод психологически отыграться за поражение в своей афганской войне и расширить пространство и методы троллинга Америки, которым она и так занимается последние десять лет в промышленных масштабах.

Однако случилось невероятное, Штаты-таки вырвались из афганского капкана, оставив, правда, в нем кусок мяса и клок репутации, и вот тут начинается самое интересное.

В Исламабаде неожиданно обнаружат, что курируемые ими боевики далеко не так подконтрольны, как ожидалось, и их победа только провоцирует как усиление религиозного радикализма, так и пуштунского национализма у себя дома. Если есть «эмират Афганистан», то почему не случиться «эмирату Пакистан», или по крайней мере не объединить пуштунские территории в одном государстве?

Иран увидит, что гарантии по сохранности и уважению шиитской хазарейской общины стоят не более, чем обещания самих иранских аятолл, впрочем, на хазарейцев, может, и плевать, а вот усиление суннитских радикалов в самой шиитской империи уже неприятно, как и очередные потоки афганских беженцев.

Москве придется тратить гораздо больше ресурсов, чтобы следить за возникновением очагов экстремизма в Центральной Азии, которые теперь будут множиться с пугающей быстротой, а потом тратить еще больше сил на ликвидацию этих очагов.

В общем, бойся исполнения своих желаний, особенно, если они строятся не на объективных интересах, а на удовлетворении смутных имперских амбиций и ресентименте.

Впрочем не все так ладно и у талибов («Талибан» — запрещенная в РФ террористическая организация — ред.). Без помощи упомянутых трех государств, особенно Пакистана, они бы не победили, так что реплики об их тотальной и укорененной в народе поддержке смотрятся преждевременными.

Страна захвачена, теперь надо ее удержать, а с последним проблема. За последние два десятка лет и уровень жизни, и потребности, и запросы афганцев возросли, а вот удовлетворяющий эти потребности бюджет наполовину строился из западных дотаций, которые теперь, как и золотовалютные резервы, заморожены.

Страна, которая не может себя обеспечить продовольствием и товарами первой необходимости, у которой нет промышленной или ресурсной базы для торговли, администраторы которой изучали не экономику, а Сунну и Коран, не лучшее пространство для эксперимента по созданию идеального клерикально-средневекового общества. Часть талибов это понимает и ровно поэтому пытается исторгнуть из себя радостные улыбки и наладить связь с внешним миром, но гораздо больше других ребят, которые будут резать правду-матку и неверных соотечественников, уничтожая на корню шансы на это самое признание.

Через несколько месяцев страна рухнет в бездну гиперинфляции, дефицита, потом и голода. Помощи, финансовой и материальной, от предыдущих «партнеров» не дождаться — кто бы помог им самим, разве что щедрая Россия по привычке отрежет ломоть. На китайские кредиты и дотации тоже не стоит особенно рассчитывать, обещать они могут, а вот дадут только после полной стабилизации, о которой не будет и речи.

Городские протесты и восстания, недовольство региональных князьков начнут постепенно сотрясать страну, на что талибы будут реагировать в единственной известной им манере — жестко подавлять и мстить, что еще больше снизит шансы на легализацию и создаст повод и основу для вооруженного сопротивления в лучших афганских традициях.

Салеху и Масуду нужно только затаиться в своем Пандшере на полгода-год, дав талибам сделать работу за них, чтобы потом появиться как альтернатива и символ прежней, коррупционной, но вменяемой жизни.

Конечно, тотально настроения в стране не изменятся, останется достаточно и консервативно-проталибской базы, но существенная часть населения, особенно не пуштунов, с высокой вероятностью от них отвернется, составив основу для продолжения противостояния и уже практически вечной гражданской войны.

Андрей Никулин, преподаватель философии