На баррикадах

19 августа 1991 года, 30 лет назад я был на учебной студенческой практике от ТСХА. Практика проходила на учебных полях сельскохозяйственной академии им. Тимирязева в Красной Пахре в довольно далеком Подмосковье (эти поля у академии позже отберут — а сейчас, как вы знаете, пытаются отжать уже и последние остатки полей возле академии в Москве).

Там я, как и остальные студенты, жил в общежитии академии в той же самой Красной Пахре.

Вместе с товарищем мы пошли в магазин, бродили среди пустых полок с морской капустой и вдруг услышали из радио в магазине объявление о создании ГКЧП и введении чрезвычайного положения в стране. Так мы узнали о путче.

Тут же развернулись и пошли в общагу.

Здесь важно понимать, что такое был этот 1991 год. А то молодое поколение может и не понимать. В 1991 году страной все еще правила партноменклатура. Но к 1991 году ее в большинстве своем уже не любили, ненавидели и презирали. Как и вообще коммунистический строй. В стране все еще продолжался дефицит, бедность. Еще недавно совсем была тупая реформа Павлова, когда у людей отобрали крупную наличность. Уже почти перестали выдавать вклады из накоплений граждан. В институтах все еще работали парт- и комсомольские ячейки, которые «отчитывали» на собраниях всех, кому им вздумается. Но уже была свободная пресса, уже были свободные дискуссии, уже появлялись новые партии и общественные движения, уже были митинги, уже была какая-то альтернатива. Уже были дискуссии в Верховном совете СССР, уже были относительно свободные выборы в РСФСР и т. д. То есть нельзя сказать, что Горбачева к тому моменту как-то там так уж любили, он уже был менее популярен, чем в начале перестройки.

Из общаги мы оделись понаряднее (это важно) и поехали уже в Москву. Просто понять, что происходит. Вначале ходили по центру Москвы. Везде были танки, бронетехника, солдаты. Улицы были перекрыты, машины практически не ездили. Люди ходили толпами прямо по улицам, общались с солдатами, дарили им цветы, угощали, общались. Здесь важно помнить, что армия была призывная и солдаты в то время вполне себе разделяли настроения людей. Враждебности не было никакой. Но тревога была. Из всех машин, в т. ч. и военных, звучало радио «Эхо Москвы».

Люди собирались в группки, общались. Все чаще стали говорить о том, что все собираются у здания Верховного совета РСФСР — в эти дни его все чаще стали называть Белый дом. Мы доехали на метро поближе к зданию и сразу же увидели ориентир — над зданием Белого дома висел заметный дирижабль. Не знаю уж кто догадался его там повесить, но это было хорошей идеей. В век без сотовых телефонов и навигаторов этот дирижабль был хорошим маяком.

Там мы попали на митинг, который нескончаемо велся с балкона Белого дома.

Периодически на митинге говорили об угрозе атаки спецназом. Советовали намочить платки. Хорошо помню, что шел небольшой дождь, так что намочить платок не было проблемой.

И вот, пробыв до какого-то времени, мы поняли, что надо оставаться здесь. Но мы были слишком нарядными, в «выходных» костюмах. Решили вернуться в общагу и переодеться.

В общаге нас уже ожидали встревоженные замдекана и староста курса, которые бегали по комнатам и говорили, что запрещают ехать в Москву. А кто поедет — будет исключен из ТСХА. Тут самое время вспомнить, что одним из ГКЧПистов был наш выходец — Стародубцев (любопытно, что потом любимцем нашей академии стал следующий почти гкчпист — Руцкой, но этот к 1993 году проснется).

Взвесив между своими убеждениями и угрозами отчисления, мы выбрали убеждения. Так что переоделись в более подходящую одежду и уехали назад в Москву.

Там вот прямо кто-то при нас предложил строить баррикады. И первые баррикады, так уж сложилось, были сложены моими руками тоже. После строительства первой баррикады начали разбивать всех на отряды. В записную книжку командир записывал имя и фамилию. Затем нас провели на первую баррикаду и, так уж получилось, из-за того, что мы были в самом начале — именно наша линия и была последней, примыкавшей непосредственно к внутренним подъездам Белого дома. Их уже охраняли ребята с автоматами.

Внутри периметра были поставлены палатки. Там же жгли костры, т. к. ночью было холодно.

В то время уже было кооперативное движение. Так что кооператоры тут же начали подвозить защитникам Белого дома провиант — колбасу и даже арбузы. Арбузы, конечно были диверсией, т. к. норм туалета там не было. Извиняюсь за подробности, но что есть то есть. Довольно быстро там в каком-то месте организовали что-то вроде ямы. Она была за баррикадой, поэтому нас организованно раз в какой-то период туда проводили.

Для прохода через баррикады требовалось называть пароль, пароли раз в какой-то период менялись.

Я в тот период не был христианином и не был сторонником ненасильственного протеста. Но и каким-то там любителем драк я тоже не был. В общем, я не очень хорошо себе представлял, что же я точно буду делать, если вдруг Белый дом будут атаковать. Нам всем выдали по противогазу и из оружия у нас в руках были только железные прутья арматуры. Несколько раз у нас были построения и мы тренировали что-то вроде сцепки. Вот и вся наша защита. По сути мы все осознавали, что больше своими телами, своими жизнями защищаем страну.

Как вы знаете, одной из ночей была попытка атаки и погибли люди. Мы это не видели. Но каждая ночь была тревожной. А известие о гибели товарищей было по-настоящему разрывавшим сердце. Из окон Белого дома время от времени выбрасывали листовки, там были новости, указы Ельцина.

Атмосфера на баррикадах была дружелюбной. Люди разных возрастов и профессий, национальностей были вместе. Ну а дальше пришли новости об освобождении Горбачева и мои дни у Белого дома были позади.

Мы слышали концерт, который был, но не видели его, т. к. все еще были в периметре охраны Белого дома.

Затем нам выдали благодарность за защиту Белого дома (ее позже вместе с сумкой украдут у меня в студенческой столовой).

Уставшие и невыспавшиеся мы ехали назад в общагу. Затем к нам забежал замдекана, ругался, грозил отчислением. А мы показали ему благодарность и тут он как-то испугался, сообразил, что путч вообще-то не победил, и отстал.

Потом через год и еще позже я приходил каждый год к Белому дому. Но потом там поставили забор и туда приходить сразу расхотелось.Через много лет я узнал, что была создана организация защитников Белого дома и ее членам вручали медали за защиту свободной России. Но мы были восемнадцатилетними юнцами, так что нам было не до членства в организациях.

Хочу сказать спасибо всем, кто в те дни был рядом. Или на улицах своих городов.

Я бы хотел, чтобы любые попытки посадить наш народ на цепь, пресекались бы всем народом за три дня. Однажды так непременно снова будет.

Олег Козырев