Может ли меняться модель этноса?

В ФБ принято писать точные, кристально сформулированные истины, спорить с которыми могут либо идиоты, либо мерзавцы (и конечно ко всем, включая и Проханова и Навального, такие идиоты и мерзавцы набегают моментально и спорят, спорят…).

Я попробую отступить от этого правила. Это будет пост растерянности и поиска.

Меня очень занимает вопрос: что на самом деле хорошо для сообществ, и есть ли единое «хорошо» для разных этносов?

Существует стандартный ответ на этот вопрос, даваемый почти что любой идеологией: «Да, существует, единое для всех, такое как мы описываем». Кто не согласен… впрочем, смотри выше. Я думаю, что любой идеологический ответ неверен, и вот почему:

На протяжении хорошо описанного периода истории мы наблюдаем, как этносы формируются как будто бы с заложенной в их геном «идеальной» системой этики и конструкцией самоуправления. На протяжении своего существования эти этносы как ваньки-встаньки отклоняются от своих этических и/или социально-структурных позиций только под влиянием серьезных воздействий (кризисов, внешних агрессий), и при первой возможности возвращаются обратно в свое стационарное состояние.

Жила-была Российская Империя, начавшаяся как обращенное к востоку сердцем и к западу умом патриархально-прозелитическое сообщество, консервативное, живущее ресентиментом и имперскими амбициями. Попытка превратить ее в восточную сатрапию в XVI веке закончилась великой смутой и восстановлением ее в прежнем виде. Попытка превратить ее в западную империю в начале XX века закончилась великой смутой и восстановлением ее в прежнем виде. Попытка превратить ее в демократию римского образца в конце XX века закончилась смутой и восстановлением ее в прежнем виде, даже сердце ее опять обращено к Востоку, а ум (включая кошельки) к Западу.

А по границам Российской Империи жили и живут другие этносы. И когда они по той или иной причине отваливаются от нее, они моментально восстанавливают этику и социальные конструкции, которые свойственны их этническим группам — взять хоть Прибалтику, хоть Среднюю Азию. И вот были мы все Российской Империей, а Прибалтика теперь в европейской демократии, как будто и не уходила из Европы на 300 лет, Украина все такая же застрявшая между Польшей и Россией вольница, раздираемая двумя центрами притяжения, в Белоруссии сплошная дикая охота короля Стаха, в Средней Азии калифы и так далее.

Можно и дальше посмотреть: В Латинской Америке, родившейся благодаря каудильо Боливару, все страны крутятся вокруг каудилизма как системы — кто на каком этапе, кто побогаче, кто победнее. Китай, проходя жесточайшие кризисы, упрямо возвращается к конфуцианской системе «много правил — много чиновников — послушный народ». Западная Европа, возникшая 1500 лет назад при смешении римского этноса с германскими племенами, то впадает в племенной вождизм (очень напоминающий римский императорский период, как ни странно), то строит двухпартийные системы и тяготеет к торжеству закона и демократии по римскому образцу.

Ну или вот Афганистан — как ни собирай страну заново, получается исламский эмират.

То есть, у каждого этноса, пока он существует, есть своя идеальная модель, к которой подсознательно стремится общество?

А как же Корея — Северная и Южная? Я не знаю. Возможно, как и в Европе, в корейском этносе в генах заложены две модели — зависимая демократия и независимая сатрапия, и мы наблюдаем редкий случай, при котором искусственное разделение этноса на две части позволило реализовать обе модели одновременно? При этом, возможно, Корея это то самое исключение, которое подтверждает правило: ведь не случилось же этого с Германией, ГДР была и оставалась мертворожденной системой на искусственном дыхании. Ну так и Афганистан 20 лет в этом веке был восточной демократией, а в XX веке он несколько раз пробовал модернизироваться.

Может ли меняться модель этноса? Наверное, и скорее всего только через этническую катастрофу и мощное внешнее влияние. Из всех европейских этносов именно германский был более всего склонен к римской-имперской, замешанной на национальном вождизме модели и реализовывал ее в разных формах, пока не дошел до пика в середине XX века и не потерпел такую катастрофу, что форменно переродился и стал совсем другим. Примерно то же самое случилось с Японией. Других примеров и более точных ответов у меня нет.

Влияет ли экономика на модель? Мне очень хочется сказать, что «да», хочется гневно спросить американцев, во что они вкладывали свои 800 млрд долларов, потраченные в Афганистане — где заводы глобальных корпораций, где дороги, где логистика, где Интернет в каждом доме, где местный «Гугл», «Гет-тэкси» и «Амазон», разве если бы на эти деньги американцы построили в Афганистане европейскую жизнь, афганцы отказались бы от нее? Правильный ответ — скорее всего, отказались бы. Отказались же иранцы от реформ. Отказываются жители богатейшей Саудовской Аравии от равноправия с женщинами, парламента и многопартийности. Не захотели граждане Венесуэлы стоить европейское общество закона, порядка и процветания, сидя на гигантских нефтяных резервах, уникальном географическом положении и огромных инвестиционных возможностях. Не стали обитатели Сектора Газы строить средиземноморский Сингапур, используя свое местоположение, оставленную израильтянами инфраструктуру, возможность выкачивать из Израиля бесплатную энергию и дотации и трогательную поддержку широких масс мирового сообщества — от сентиментальных дам из американской глубинки до таинственных шейхов Аравии!

Но если я вдруг прав и желания этноса могут быть уникально разными и в частности сильно противоречить желаниям индивидуальных его членов (то есть этносы это больше муравейники, чем команды из независимых участников), то что тогда? Значит, нет никакой стрелы времени, ведущей нас из глубин веков через извилистые дороги вперед к будущему, в котором права человека, толерантность, демократия и социальное государство? Значит, отдельные этносы не задержались на этом пути, а просто идут в другие стороны? А если так — то как нам взаимодействовать с ними на границах контакта, ведь у многих этносов (включая российский и американский) расширение границ и обращение других в свою веру заложены в модель? А что делать с теми членами этноса, которые не вписываются в его модель? Признавать беженцами и забирать туда, где реализована близкая им концепция? А как отличить их от авангарда прозелитов?

В общем, сегодня я не могу предложить вам ничего, кроме вопросов, вопросов и вопросов. Может быть, вы предложите мне ответы?

Андрей Мовчан