Владимир Векслер. Почему непривитые портят жизнь привитым

Старинный друг Алеша Карташов порекомендовал собрать воедино тезисы, показывающие, почему большая масса непривитых портит жизнь привитым.

Для того, чтобы это понять, прежде всего надо усвоить несколько базовых понятий.

Эпидемия развивается по вероятностным законам. В период эпидемии ни у кого нет ни нулевой, ни стопроцентной вероятности заразиться/заболеть; ни у привитого, ни у непривитого. Разговоры типа «у меня двое привитых знакомых заболели, поэтому прививаться нет смысла» в точности соответствует идиотскому «у меня двое знакомых разбились, когда вели машину совершенно трезвыми, поэтому не надо лишать себя удовольствия напиваться за рулем».

Вероятность заболевания конкретного человека зависит от многих факторов, среди которых есть два очень важных:

1. Вирусная нагрузка — сколько вирусных частиц могут попасть в его организм от другого человека. Если в организм попадет одна частица, практически стопроцентно она не выживет. Попадет условно 10 — скорее всего, человек не заболеет. А попадет условно 50 — уже, скорее всего, заболеет. (Все эти величины условные, зависят от организма, контагиозности штамма и многого другого). Вирусная нагрузка ослабляется масками, социальной дистанцией и уменьшением количества вирусных частиц, выдыхаемых зараженными.

2. Иммунная защита, специфическая и неспецифическая. Специфическая определяется вакцинацией или перенесенным заболеванием. Вакцинация снижает интенсивность размножения вируса в организме привитого, даже если он заражается.

Таким образом, вероятность заразиться/заболеть в период эпидемии зависит от соотношения этих двух факторов — вирусная нагрузка/иммунная защита.

Вернемся теперь к вопросу, почему непривитые мешают жить привитым (и как привитые защищают непривитых).

1. При вакцинации, скажем, в 80% населения, у непривитого резко снижаются шансы заболеть, потому что снижается вероятность большой вирусной нагрузки — вокруг непривитого мало кто производит большие количества вируса. При вакцинации 20% населения у привитого остаются определенные шансы заболеть, потому что высока вероятность большой вирусной нагрузки (особенно если окружающие не носят маски или непривитые окружают привитого в помещениях — ресторанах, кино, театрах, спортзалах).

2. При низком проценте вакцинации эпидемия имеет высокий Ro, она сильно распространяется, медицинские ресурсы тратятся на заболевших и отбираются от привитых, которым нужна медпомощь, скажем, от инфаркта, инсульта и т. д. Медицинские ресурсы обычно ограничены и не могут тратиться безлимитно.

3. Некоторым людям прививка противопоказана по медпоказаниям. Непривитые ставят их здоровье и жизнь под угрозу.

4. Важный фактор это культивирование вирусов в большой массе непривитых, что опять же в силу вероятностных процессов увеличивает вероятность генерации новых мутантов, которые могут быть более контагиозными (Индия со своими десятками миллионов больных нам подарила такой вариант), или более вакциноустойчивыми, или способными поражать детей, например. Куда нас заведет такое культивирование, пока неясно. Вакцина не влияет на частоту мутаций, но оказывает большое давление на вирус, сужая его жизненное пространство. Если непривитых много, частота вирусных мутаций в их организмах велика, и какие мутации выживут, пока нельзя сказать. Может появиться злая вакциноустойчивая мутация (и тогда это будет очень плохо), а может появиться более мягкая, но тоже вакциноустойчивая. В любом случае, мутирование это для нас плохо, потому что, не будь мутаций, нынешние вакцины бы уже сильно задавили вирус, а так он ускользает и продолжает свое черное дело. Если нам очень повезет, то появится какой-то вакциноустойчивый вариант с высокой контагиозностью, но малой вирулентностью, и ковид выродится в подобие гриппа. Но в любом случае не хочется быть подопытными свинками из-за безответственных людей.

Отсюда главный вывод такой — в период эпидемии мы все в одной лодке и зависим друг от друга. Даже Пушкин, сидя в карантине почти 200 лет назад, понимал это, не выдвигал идиотского (в этих условиях) лозунга «Мое тело — мое дело» и не кричал, что он в концлагере, а вместо этого создал Болдинскую осень.

Владимир Векслер, ученый, кардиолог