Алексей Макаркин. Поиск духовных авторитетов привел к архаизации

Наместник Соловецкого монастыря епископ Порфирий (Шутов) выступил с проповедью против вакцинации, заявив, что «вакцина — это генноинженерный, высокотехнологичный продукт. В нем содержатся клетки, белки матричных РНК, либо ДНК. Эти агенты встраиваются в геном человека, изменяют его, модифицируют его, редактируют его. В этом месте ответственно относящийся к своему спасению христианин должен остановиться». И далее о том, что «в вакцине присутствуют наночастицы металлов, что эти частицы обладают целым рядом свойств, парамагнетизмом в частности. Что есть технологии воздействия через них на нервную систему… И что все они встраиваются в контур цифрового управления». И о том, что вакцина меняет человеческую природу,

Пока энтузиасты антивакцинного движения с радостью размещали на своих страницах в соцсетях видеозапись с проповедью, а ученые приходили в ужас от высказываний владыки, в Патриархии стремились купировать эффект от случившегося. Ведь впервые с ярко выраженной критикой вакцинирования выступил архиерей Русской православной церкви, да еще и наместник одного из прославленных монастырей. Впрочем, владыка Порфирий — это не бывший схиигумен Сергий (Романов). Он не раскольник, а человек системный, не желающий идти на конфликт ни со священноначалием, ни со светскими властями. Поэтому епископ дезавуировал свою проповедь и благословил удалить ее из интернета (впрочем, последнее неэффективно, так как она уже разошлась по сети).

Внешняя аудитория, слушая проповедь епископа Порфирия, может представить себе малообразованного монаха, начитавшегося конспирологических брошюр. На самом деле, владыка — выпускник престижнейшего МАИ, стажировавшийся в США. Крещение он принял в студенческие годы, в 1988-м, а вскоре после окончания учебы поступил послушником в монастырь. Биография, совершенно непохожая на историю экс-схиигумена Сергия.

Когда-то считалось, что приход в церковь людей с хорошим светским образованием сблизит церковь с наукой и культурой, но этого не произошло. Многие такие неофиты конца 1980-х годов стали церковными людьми в условиях общественного кризиса, связанного не только с дискредитацией коммунистической идеологии, но и с оспариванием научного знания. В качестве безусловных авторитетов признавались святители XIX века — Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник, а также оптинские старцы. В текстах, связанных с их именами, можно найти и осуждение высокоумия, и критику науки (Феофан считал, что «лжеучение» Дарвина уже предано анафеме и надо только официально об этом объявить, «чтобы все знали, чего надо бояться и каких учений бегать»). В проповеди владыки Порфирия, кстати, упомянута и теория эволюции — разумеется, весьма негативно.

Поиск духовных авторитетов привел к архаизации. Консервативные православные деятели прошлого стали восприниматься как носители истины во всех вопросах — от житейских до научных. Хотя святой — это тоже человек, который не может быть компетентен во всех сферах, к тому же относящихся не к душе, а к знанию. Опыт же сближения церкви и научного знания трактовался как обновленческий, недопустимый для церкви. Появились феномены «младостарцев» (молодых священников, подражавших старцам) и «православных ученых» (людей со светским образованием, высказывающих маргинальные для научного мира концепции — креационистские, конспирологические и др.). Нередко «православные ученые» заимствуют свои аргументы у протестантских фундаменталистов, имеющих больше опыта в критике научных концепций XX–XXI веков. Поэтому светское образование вовсе не означает совместимости со светским знанием.

Алексей Макаркин, политолог