Когда пропадет магия авторитета Вождя

Не секрет, что российская власть устроена в виде пирамиды. Соответственно, те мысли, которые роятся в главной, самой верхней голове, ретранслируются через узкий круг помощников и приближенных дальше вниз — и посредством пропаганды распространяются на максимально конформистское и готовое всегда, как флюгер, выученным за десятилетия советской дрессуры движением повернуться в идеологически правильную сторону общество.

Власть не реагирует на общественные запросы — она сама их формирует, как и повестку, чтобы потом деланно и удивленно раскрыть объятия очередной, заранее вброшенной и взращенной на замусоренной и щедро удобренной пропагандой почве общественного сознания идее.

Когда Дракон был молод и наивен, он грезил об экономическом росте, интеграции с Западом и повышении благосостояния своих подданных — конечно, не в ущерб себе и своим приближенным. Вся система транслировала немудреную мысль: «обогащайтесь». И действительно, какие-то крошки сыпались в народ со стола, и люди ждали лучшего будущего, в соответствии с повесткой. И друзьями нам были Жак, Герхард, Тони и Джордж.

Потом Дракон разочаровался в своем народе, как и в западных «друзьях». И тут же мигом (короткие протесты 11-го и 12-го годов могут не считаться) перенастроилось общество, мгновенно почуяв и переняв новую повестку. И те же люди, которые еще пару лет назад осваивали искусство потребления и присматривались к новым домам и машинам, начали говорить о важности геополитики и кольце врагов.

В нулевых, согласно линии партии, было принято ждать дальнейшего роста благосостояния — и его ожидали.

В десятых девизом стало «лучше не будет, не стало бы хуже» — и этот девиз так же кротко приняли.

Кстати девизом двадцатых, похоже, ожидается «будет хуже, но пояса затянем ради величия отчизны» — примут и это.

Да, в системе были периоды дрожи и неполадок, когда в правление Медведева разнонаправленные сигналы вниз передавали две головы вместо одной, когда происходили масштабные и скорые сокращения обязательств, вроде пенсионной реформы. Но все это кроткая нация принимала с должной степенью смирения, в очередной раз сверив свои мысли с актуальной идеологической повесткой из телевизора и выученно прополов крамольные вопросы и подозрения.

Возможно, в какой-то момент российское общество и приобретает субъектность — в короткие мгновения подозрений, что «царь ненастоящий». Но все остальное время оно является практически идеальным воплощением объекта, готового изменить свою форму в соответствии с самыми причудливыми желаниями хозяина. Этому общество учили веками.

Сейчас «хозяин» хочет восстанавливать империю — общество его поддерживает, готовое в случае необходимости выплюнуть в ответ на вопрос скептика заученные штамповки мыслей. Завтра хозяин помирится с Западом, как бы невероятно это ни выглядело, — и общество повторит повестку новых темников, даже не задумываясь, что они противоречат вчерашним.

Нет ни правды, ни лжи. Есть «линия партии», ее и надо придерживаться — так больше шансов выжить и сохраниться. Главное тут идти в общем потоке мыслей. Оттого попытки редких критиков открыть людям глаза или донести правду вызывают столько неприятия.

Эта же пассивность и пластичность растлевает рано или поздно любого правителя, который начинает понимать, что не ограничен ничем, любое его действие принимается как абсолютная истина. И это дает выход для худших, ничем не ограниченных, качеств — от алкоголизма и волюнтаризма у одного до удаления в астральные выси геополитики, имперского реваншизма и нарциссизма у другого.

Что же может нам дать это печальное понимание? Хотя бы принятие качеств материала, с которым мы пытаемся иметь дело, чтобы не тратить силы на действия, судьбой которых будет неизбежно вязнуть и растворяться в пассивности людских масс. Важен только следующий момент фрустрации, слома налаженного механизма, связанный, скорее всего, с пресловутым «транзитом». Именно тогда магия авторитета Вождя растворится и на очень короткое время откроется окно возможностей, именно тогда общественное сознание раскроется, готовое принять нового «царя» — и будет его отчаянно искать. Тогда и появятся какие-то — очень умеренные, правда, — шансы. Другой вопрос, что это может случиться через полгода или через дюжину лет. А пока остается выживать.

Андрей Никулин