Алексей Макаркин. Мало кто верит, что Европа может на что-то повлиять

Решение Европейского суда по правам человека трактуется в российском публичном пространстве как требование ввести в России однополые браки. Перед выборами эта тема выглядит удобной для мобилизации электората под лозунгами защиты морали и нравственности, традиционных ценностей. Впрочем, сейчас значимость этих вопросов для россиян снизилась по двум причинам. Во-первых, появились другие, более сильные, раздражители — от пандемии до цен в магазинах. Во-вторых, вопрос о браке как союзе мужчины и женщины закреплен в прошлом году в Конституции — а, значит, мало кто верит в то, что Европа может на что-то повлиять.

Причем, на самом деле, суд не требует вводить в России однополые браки. Он просто призвал в своем решении узаконить однополые отношения — а в какой форме, уже должен решать законодатель. Например, в Венгрии, где действует аналогичная российской конституционная норма о браке, еще в 2009 году, при левоцентристском правительстве были разрешены однополые гражданские союзы без права усыновления и общей фамилии. Виктор Орбан, придя к власти, не стал его отменять, так как по европейским правилам нельзя принимать законы, ущемляющие уже признанные права человека. Но поставил препятствие для дальнейшей эволюции законодательства, введя конституционную норму о браке как союзе мужчины и женщины (что не противоречит признанию однополых союзов, так как они не приравниваются к браку). Кстати, гражданские союзы в Венгрии не слишком популярны — за прошедшее десятилетие заключено меньше тысячи таких союзов. Так что страхи, что подобное законодательство приведет к обвальным последствиям, в том числе для демографии, не оправдались.

Однополые гражданские союзы и однополые браки нередко путают. Например, папа Римский Франциск согласился с первыми, так как они лишены сакральности, но, согласно церковным канонам, отвергает вторые. Впрочем, в современной России весьма распространена концепция «окон Овертона», гласящая, что малейшая уступка новым веяниям в морально-нравственной сфере создает условия для их легитимации и ведет к дальнейшим шагам в этом направлении. Поэтому российский Конституционный суд, скорее всего, сочтет решение Европейского суда не подлежащим исполнению — также в соответствии с прошлогодними конституционными поправками.