Владислав Иноземцев. Между цивилизацией и дикостью

Основной внешнеполитической темой прошлой недели оставалась ситуация вокруг Афганистана. Часть экспертов оценивала угрозы для Центральной Азии, а часть потешалась над Кремлем, якобы поспособствовавшим успехам «Талибана» (запрещенной в России организации). Многие комментаторы критиковали МИД за прием в Москве афганских мятежников, а некоторые кандидаты в депутаты Госдумы требовали от ЦИК снять с выборов список «Единой России» (хотя, на мой взгляд, для этого нет формальных причин).

Между тем, происходящее сейчас вблизи южных границ «пост-советского пространства» выглядит следствием новой геополитической реальности, о которой в Москве давно мечтали как о «многополярном мире». Еще в конце 2000-х годов я говорил о том, что такой мир неизбежно окажется намного менее предсказуемым, чем тот, который de facto управлялся одной (такого на самом деле никогда и не было) или двумя державами. В годы «холодной войны» утрата или ослабление влияния западного блока в том или ином регионе быстро компенсировались укреплением советских позиций и наоборот; в 1990-е — 2000-е годы США и их союзники, по крайней мере, стремились к «наведению порядка» от Ирака/Кувейта и Сомали до Югославии и того же Афганистана, создавая для этого самые разнообразные коалиции. В этом смысле я бы сказал, что уход американцев из Афганистана спустя 20 лет после терактов 11 сентября знаменует собой конец этого долгого периода.

Что ждет нас впереди — весьма неясно. Мало того, что мир сейчас представляет собой сложную систему, в которой действуют, как минимум, три глобальные (США, Китай, ЕС) и до десяти (Россия, Индия, Япония, Турция, ЮАР, Бразилия, Мексика и др.) региональных держав; в нем со всей очевидностью присутствуют мощные негосударственные структуры — от «Исламского государства» (запрещенной в России организации) до международных наркокартелей; возникают политически оформленные религиозные движения с глобальным влиянием; множатся непризнанные и даже фиктивные государства.

При этом великие державы сегодня имеют намного меньше рычагов влияния на глобальную периферию, чем раньше. Много лет назад Э.Хобсбаум говорил мне, что мы плохо оцениваем степень непокорности бедных и отсталых стран (см.: Владислав Иноземцев. «Масштаб посткоммунистической катастрофы не понят за пределами России [Интервью с профессором Эриком Хобсбаумом (Лондон, август 2004 г.)]» в: Свободная мысль–XXI, 2004, № 9, сс. 3 — 14), и он был прав. При этом проблемы, порождаемые хаосом, состоят не в том, что, например, управляемый «религиозным студенчеством» Афганистан нападет на Таджикистан или Туркмению, а в том, что в этих странах вполне могут возникнуть внутренние симпатии к любому режиму, который покажется симпатичнее местных царьков или -баши — а вот восстановить хоть какой-то порядок будет намного сложнее, чем в «прекрасном ХХ веке».

Многополярный мир пришел, вероятно, надолго. В этом новом мире враг моего врага не обязательно оказывается другом, как это было в биполярной системе, а поражение противника вовсе не обязательно должно считаться победой. К такой реальности придется привыкать не один год, а учитывая таланты творцов российской внешней политики — и не одно десятилетие. Какой будет система, которая придет ему на смену, мы не знаем — но я бы сказал, что в ней основной водораздел снова окажется таким же, каким столетиями был в старом евроцентричном мире: водоразделом между цивилизацией и дикостью. Хотя оба эти понятия будут переосмыслены, а границы между ними прочерчены иначе, чем в эпоху Просвещения…

Владислав Иноземцев, экономист, политолог — для Telegram-канала «Кремлевский безбашенник»