Наследие Corona: новая реальность промышленности — перманентный кризис

Промышленность Петербурга, чье состояние, по постсоветской привычке, постоянно вызывало официальное беспокойство, в период пандемии продемонстрировала завидную устойчивость. Эксперты советуют не ждать вывода производств из города и прочат всеобщую автоматизацию вкупе с бурным ростом фармкластера.

Уже в марте 2021 года индекс промышленного производства в Петербурге достиг 106% по сравнению с мартом 2020-го, а в январе — марте 2021-го — 104,6% против показателя первых трех месяцев прошлого года. ИПП за весь пандемический 2020-й, конечно, упал — до 98,2%. Но и этот показатель оказался выше, чем в среднем по России (97,1%). Как понимать эту разницу?

Быстро поднятое упавшим не считается

«Под основным ударом пандемии оказалась сфера услуг города, в то время как промышленные предприятия начали активный процесс восстановления еще в июле прошлого года…», — говорит аналитик ГК «ФИНАМ» Наталия Пырьева:

Елена Жиряева, профессор кафедры экономики Северо-Западного РАНХиГС, полагает — показатели действительно подтверждают, что производство «приходит в себя». Называть «успехом» объем падения ИПП за 2020 год было бы, конечно, слишком смело, хотя он и сократился не так сильно, как по стране в целом.

Тем не менее, если сравнить городские показатели января-марта с общероссийскими, станет понятно: в отличие от петербургского, промышленное производство в стране не восстановилось. ИПП РФ составил 98,7% (по сравнению с первыми тремя месяцами 2020-го).

«Это различие можно считать значимым, поскольку оно представляет собой разницу между падением и ростом. В Петербурге экономическая активность выше, чем в среднем по России», — подчеркивает Жиряева.

Наталья Пырьева обращает внимание на зависимость Петербурга от своей промышленности. «Стоит иметь в виду, что доля промышленного комплекса в экономике Петербурга по сравнению с другими секторами является наибольшей, и в 2020 году составляла порядка 43%. Доля промышленности в экономике России составляет около 33%. Когда предприятия встали из-за коронавирусных ограничений, объемы промышленного производства Петербурга „просели“ втрое сильнее, чем в среднем по России», — заявляет она.

Это логично, поскольку наиболее пострадавшими отраслями промышленности оказались те, которые дают наибольший вклад в городскую экономику. Однако по мере возобновления деловой активности они же дали и толчок роста, благодаря которому ИПП Петербурга показал по итогам года результат лучше среднероссийского…

Президент НИУ Высшая школа экономики (ВШЭ) в Петербурге Александр Ходачек предлагает вспомнить памятный кризис августа 1998 года. Тогда темп восстановления промышленного производства в Петербурге тоже бросался в глаза: оно практически вышло на докризисный уровень уже к декабрю-98. «Опыт кризисных лет показывает, что промышленность страдает не так сильно, как сектора рынка, в большей степени завязанные на рыночную конъюнктуру. В 2020 году это оказалась не только сфера услуг, но и гостиничный бизнес, и малый бизнес в широком его понимании», — анализирует Александр Ходачек.

Профессор кафедры экономики и управления предприятиями и производственными комплексами СПбГЭУ Елена Ткаченко также проводит аналогии с опытом былых кризисов: «Например, в 2014 году падение ИПП составило более 8%, против 1,8% в 2020-м. Промышленное производство, как правило, быстро восстанавливается при отсутствии системных кризисных проявлений».

У экономиста Дмитрия Прокофьева — особый взгляд. Он так объясняет опережающие темпы роста промышленности в Петербурге по сравнению с экономикой в целом: «Происходит это потому, что власти давно и системно проводят политику, направленную на сокращение (точнее, замедление) роста доходов занятых. Успехи промышленных предприятий по всей России — производная от снижения доли расходов на зарплату и роста государственного заказа».

Приходится химичить

Елена Ткаченко отмечает, что «относительная устойчивость» петербургской промышленности определяется структурой производства, в том числе наличием масштабных предприятий с длительным производственным циклом, и, напротив, существованием секторов промышленности, хорошо адаптирующихся к кризисным проявлениям.

Какие же, собственно, сектора оказались в условиях пандемии провальными, а каким ограничения — почти нипочем?

Антилидер — машиностроение. Оно внесли наибольший «вклад» в падение промышленности в Петербурге-2020. Это официально зафиксировано в докладе «Основные показатели развития промышленности Петербурга в 2020 году» комитета по промышленной политике, инновациям и торговле города.

Но машиностроение — направление сложносоставное. В его рамках что-то — упало, но что-то — выросло.

Елена Ткаченко конкретизирует: машиностроение в данном случае — это автомобилестроение. Наталья Пырьева видит две причины плачевного положения в автопроме. Первая — начавшееся еще до коронавируса падение спроса, главным образом, на наиболее популярные модели, которые как раз в основном и производят петербургские автосборщики. Вторая причина — основные петербургские автозаводы — Nissan, Toyota и Hyundai — весной 2020-го остановили конвейеры на несколько недель. Из-за мирового характера пандемии они испытывали проблемы с поставками комплектующих. Итог: падение выпуска легковых автомобилей на 13% за 2020 год.

Что же «вытянуло» показатели промышленности? В том же комитетском докладе значится: в высокотехнологическом секторе значительно увеличилось производство химических веществ и химических продуктов (ИПП — 118,0%), лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях (ИПП — 113,9%), прочих транспортных средств, включая судостроение (ИПП — 111,7%). Еще: «Положительная динамика в обрабатывающем комплексе также достигнута в производстве прочей неметаллической минеральной продукции (ИПП — 116,5%)».

С химией и лекарственными средствами все более-менее очевидно. Это — прямые последствия борьбы с эпидемией и резкого роста потребности не только непосредственно в медикаментах, но и в «сопутствующих материалах». Как выразился Дмитрий Прокофьев, «грубо говоря, дезинфицирующие жидкости закупались цистернами». Выпуск диагностических реагентов и прочих фармацевтических препаратов вырос на 37%, «прочих лекарственных препаратов» — почти на 18%. Фармкомпании наработали продукции на 40 млрд. рублей.

Так что кто-то — теряет, а кто-то — находит. Та же логика действует в производстве пищевых продуктов, где ИПП составил 104,6%.

Другие аналитики сходятся во мнении: залогом стабильности петербургской промышленности во многом стало наличие государственного, а особенно — оборонного заказа. Тот самый фактор, который в начале 2000-х годов считали «мерилом зависимости» Петербурга от федерального центра.

Елена Ткаченко напоминает, что предприятия ОПК не снижали активность даже в период пандемии. Показательно, что ИПП в производстве прочих транспортных средств, включая судостроение, составил 125,8% — и это мы еще не говорим о других смежных производствах. Александр Ходачек отмечает, что «поддержать уровень» очень помогла, в частности, «федеральная программа развития Арктики, в рамках которой в 2020 году были введены в эксплуатацию многие объекты судостроения». Кроме того, президент петербургской ВШЭ предлагает не забывать, что системообразующие предприятия города смогли воспользоваться специальными пакетами поддержки и от федерального, и от регионального правительства — немаловажный фактор.

Без комментариев приведем рекорд ИПП по основным видам деятельности: он — у литья металлов, а составляет 155,8%.

Планктон, до свидания

Аналитик ФИНАМ Наталья Пырьева прочит «неплохие результаты» уже к концу 2021 года даже пострадавшему автопрому. «В кризисном 2020 году уже были заложены дальнейшие перспективы развития. В частности, автоконцерн Hyundai закрыл сделку по приобретению завода General Motors. Предприятие было законсервировано в Петербурге в 2015 году после того, как концерн General Motors решил уйти из России. Летом Hyundai начал строить в Северной столице завод по выпуску двигателей», — отмечает она.

Но главные перемены, как ожидают эксперты, должны произойти в судьбе упомянутых судостроения и фармацевтики. Их усиление аналитики относят к числу тех тенденций, что закрепятся и продолжатся после пандемии. Судостроению в современных российских условиях, по мнению Дмитрия Прокофьева, просто «деваться некуда — будет работать». Приходится только уповать на историческую специфику Петербурга, где этот вид производств базировался всегда — и это снова пригодилось.

Другое дело — фармацевтика, которая, по словам того же Дмитрий Прокофьева, мало того, что «прыгнула вверх», но и, что важнее, нарастила свои лоббистские возможности. Елена Жиряева, в свою очередь, подчеркивает: «Сдвиг в структуре промышленного производства последнего года в сторону увеличения на 20% выпуска лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях, на 16% медицинских инструментов и оборудования, на 31% спецодежды можно связать с влиянием коронавируса. А поскольку в городе формируется фармацевтический кластер, новая структура в перспективе закрепится».

Есть и такие тренды, которые пандемия привнесла не только в промышленность.

«В условиях пандемии выигрывают более автоматизированные производства. Соответственно, запрос на автоматизацию существенно вырос. Растут и требования к производственному персоналу — надо владеть навыками работы на оборудовании с программным управлением, и требуется более высокая интенсивность работы». Эксперт отмечает, что город испытывает определённый кадровый голод, который часть компаний закроет, «внедряя автоматизированные процессы», — говорит Елена Ткаченко.

Управленцам застаиваться тоже не придется. «Офисный планктон уходит в прошлое. Теперь рынком востребованы управленческие и финансовые работники с полным набором цифровых знаний, готовые совмещать несколько должностей и способные эффективно работать в удаленном режиме», — констатирует эксперт.

Перманентный кризис и прибрежная цепочка

Но это все — последствия относительно близкие. Что же до далеких перспектив? Например, сохранятся ли фабрики и заводы в Петербурге, скажем, через двадцать лет — или они будут выведены на ближнюю периферию агломерации, о чем так много говорили реформаторы рубежа веков, а сегодня мечтают модные урбанисты?

Мнения расходятся. Наталья Пырьева полагает: «Становится очевидно, что промышленные предприятия Петербурга ожидают глобальные перемены. Прежде всего, это будет связано с переносом заводов из города, поскольку число жителей северной столицы увеличивается, и появляется значительный недостаток территорий для жилого строительства». Тем не менее, даже если через двадцать лет промышленность видоизменится, то все равно будет оставаться одной из ключевых составляющих экономики города.

Александр Ходачек подчеркивает: техническое перевооружение производств — неизбежно, благодаря чему промышленность станет более экологичной, так что этот аргумент сторонников вывода фабрик за черту или на окраины Петербурга может отпасть. Кроме того, странно избавляться от ключевого источника доходов бюджета. «Кризис показал, на что город может положиться. Промышленность — это фактор стабильности», — говорит он.

В вопросе сохранения промпроизводств в Петербурге есть, понятно, и социальный фактор. Это — рабочие места. Сейчас в промышленности заняты, по официальным данным, 353,3 тысячи человек.

«Если люди рассуждают абстрактно, большинство из них, с высокой долей вероятности, выскажется за вывод заводов из Петербурга. По нашим опросам, благоприятная окружающая среда находится на одном из первых мест среди приоритетов горожан. Однако если речь пойдет о сокращении рабочих мест — конкретных, ваших — экономика вступит в противоречие с экологией. Начнут работать другие резоны, особенно — в условиях кризиса», — говорит по этому поводу старший научный сотрудник Социологического института РАН Мария Мацкевич. Так что массовая общественная поддержка идеи расставания с фабриками, как минимум, сомнительна.

Елена Ткаченко уверена, что наша промышленность останется с нами — только будет совсем другой. «Я допускаю снижение доли занятых в промышленности на 20-25% при росте объемов производства за счет развития автоматизированных производств и высокопроизводительных технологий, — говорит она. — У нас есть отрасли с большим потенциалом повышения производительности труда, есть определенное понимание того, что промышленность является основой экономического развития, есть программы ее поддержки, об эффективности которых, конечно, можно дискутировать — но для города важно, что они есть. Так что есть все предпосылки к тому, что Петербург останется промышленным центром».

ГЛОБАЛЬНО
Елена Жиряева напоминает, что 2014 год явился стартовой точкой для «промышленного ренессанса» в ЕС, решоринга в США, тогда же был принят закон РФ о промышленной политике, взят курс на импортозамещение. Внимание к обрабатывающей промышленности во всем мире возросло, и ее значение в среднесрочной перспективе велико. Новые процессы, которые происходят в промышленности — это распад глобальных цепочек создания стоимости, создававшихся корпорациями США, формирование региональных цепочек. На мой взгляд, именно в направлении участия в евразийских цепочках создания стоимости должна развиваться промышленная политика города и России после 2024 года.

Дмитрий Прокофьев подчеркивает: «С одной стороны, экономика Петербурга развивается по „остаточному принципу“: что построили в советские времена, то и должно работать, обогащать новых собственников. С другой стороны, Петербург — элемент цепочки глобальных агломераций, рассыпанных по побережью морей (Гамбург, Стокгольм, Бостон, Нью-Йорк). Куда бы ни пошла эта цепочка — Петербург она потянет за собой».

Впрочем, Елена Ткаченко считает, что нашу промышленность трудно уже чем-то шокировать. «Те компании, которые видели предыдущие кризисы, благополучно переживут и этот. Хотя это и был новый тип кризиса, главной проблемой стала логистика, сбои в поставках сырья и комплектующих», — уверена она. И подчеркивает, что «перманентный кризис — это новая экономическая реальность».

Наталья Гладышева