Антон Орехъ. За кем придут после журналистов?

Песков, безусловно, прав. Задержание Дмитрия Гудкова и Андрея Пивоварова не имеет отношения к политике. Потому что политики в стране нет. Вот так странно у нас получается: политики нет, а политические заключенные и политические репрессии есть. И, конечно, я поздравляю Андрея Пивоварова и Дмитрия Гудкова. Потому что силовые структуры объявили обоих порядочными людьми. Неужели вы думаете, что на них не копали? Еще как копали! Рыли постоянно, задействовав десятки землекопов в погонах.

Искали что угодно, за что можно было бы зацепиться всерьез. И что в итоге? Пивоваров задержан за репост в «Фейсбуке». То есть даже не за собственный текст, а за репост чужого.

Да и сам этот текст вообще ни о чем! Но ничего более реального за все это время не нашли! А у Гудкова при всех стараниях обнаружили спорную ситуацию давней аренды, к тому же не с самим Гудковым, а с его тетей. И все! Ничего другого нет! Наш кодекс скоро станет считать особо крупным любой ущерб больше ста рублей, но по факту, таких историй в одной Москве сотни и я что-то не помню, чтобы дело сводили к уголовке, а на адрес якобы должника выезжал взвод ОМОНа и проводил обыски.

То есть, смысл понятен. У Кремля в сентябре выборы, а руки дрожат уже сейчас, и поставлена задача исключить из возможного процесса голосования абсолютно всех несогласных. Всех до единого! И это, конечно, не очень хорошая новость для тех, кто еще на свободе. Потому что до них пока просто с обыском еще не дошли. Я не большой оракул, но сразу после того, как Андрей Пивоваров объявил о роспуске нежелательной организации «Открытая Россия» я предположил, что это вряд ли помешает властям преследовать активистов. Потому что сами они физически никуда не делись, мысли свои не прячут, а значит, их будут ловить.

И поскольку законы и здравый смысл уже получили обратную силу, то судить будут даже за несуществующую организацию.

И вопрос сейчас в том, как далеко вглубь общества пойдут репрессии. Коснутся ли они только тех, кто явно шел против режима и имел амбиции куда-то избираться и устраивать какие-то организации — или сметать начнут всех, кто просто рядом стоял и одобрительно кивал? И нас, журналистов, тоже интересует, в какой степени это затронет нашу профессию, потому что мы же пишем, говорим, показываем, не даем болоту совсем уж тиной покрыться.

А за кем пойдут после журналистов? За неопределенно широким кругом неопределенных лиц? Так что готовьтесь, товарищи.

Антон Орехъ, обозреватель