Мужчины стали слабыми или просто другими?

Стенания общества о том, что настоящие мужчины вымерли, слышны не первый год. Многие связывают появившуюся мягкость, эмоциональность, слабость сильного пола с женским воспитанием. Подобную точку зрения подтверждает и статистика: в России почти треть семей — неполные, 5 из 17 млн семей — матери-одиночки. Считается, что в таких семьях мальчики растут без мужского образца и это сильно влияет на них в будущем.

Однако стоит отметить, что и в полных семьях матери гораздо чаще отцов занимаются с детьми. Причем пол ребенка здесь ни на что не влияет. «И домашними делами, и спортом отцы одинаково не часто занимаются как с мальчиками, так и с девочками. Этот факт разрушает стереотип, которым часто «прикрываются» нечадолюбивые отцы: «Вот был бы сын, я бы с ним чаще занимался», — отмечает доктор социологических наук, главный научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН Татьяна Гурко в статье «Отцовство в молодых семьях и после развода».

Большинство мужчин считают, что быть отцом значит «добывать средства» и обеспечить будущее ребенка, показывают результаты исследования 1997 года. Как пишет Гурко, многие участники исследования и сами выросли без отцов, и с трудом вспоминают, «чем собственно отец с ними занимался и как повлиял на их жизнь». Возможно, именно поэтому современные папы не очень себе представляют, что делать в этом новом для себя статусе. В результате, самым популярным совместным занятием отцов с детьми, которое пришло на смену просмотру телевизора, становятся компьютерные игры, отмечают исследователи. Все это как бы говорит нам: участвует ли отец в воспитании или нет, разница невелика. В 1995 году в России провели исследование семей с детьми-девятиклассниками, которое показало, что «по рассматриваемым социальным и психологическим показателям девочки и мальчики, растущие в неполных семьях, существенно не отличаются от детей из полных семей», пишет Гурко.

Как отсутствие мужского примера перед глазами влияет на развитие личности детей из неполных семей, особенно мальчиков? Делает ли отсутствие мужского воспитания мальчиков более женственными? Что вообще такое — мужское воспитание? Об этом «Росбалт» поговорил с психологом, старшим научным сотрудником Центра Азиатских и тихоокеанских исследований Института этнологии и антропологии РАН, научным сотрудником Школы антропологии будущего ИОН РАНХиГС Марией Тендряковой.

— Треть семей в нашей стране — это семьи, где есть только мама и ребенок. У мальчиков в таких семьях нет перед глазами мужского примера. Становятся ли они от этого более женственными и мягкими?

— Однозначно сказать невозможно. Здесь есть парадоксальный момент: по этнографическим данным, самое строгое воспитание просматривается в семьях формата «мать и дитя». Это не значит, что нет исключений. Но в целом в такой форме семьи весьма строгое воспитание. Поэтому однозначно сказать, что в неполных семьях, где есть только мама и сын, ребенок обязательно будет мягким, нежным и инфантильным, нельзя.

Проблема, о которой вы говорите, была озвучена еще несколько десятилетий назад. Во всем мире идет эмансипация женщин, которые завоевывают все новые просторы и сферы деятельности, и феминизация мужчин. Но при этом, когда мы это произносим, нужно отдавать себе отчет, что мы находимся в плену привычных стереотипов о том, что такое «мужское» и что такое «женское». Эти стереотипы абсолютно не универсальны. Вариантов «мужского» и «женского» бесконечно много.

По сути, гендер — это социальный конструкт, который отражает ожидание общества о том, что значит быть мужчиной и быть женщиной. Точно также в разных культурах по-разному понимается, что значит быть красивым. Так, гендерный стереотип мужественности в Чечне, в Москве или в Прибалтике будет совершенно различным. То есть, представления о том, что такое — настоящий мужчина, там будут разными.

— Откуда берутся гендерные сценарии и зачем они нам нужны? Почему мы их конструируем?

— Если коротко — традиционная культура. В каждой культуре есть какие-то представления, которые из дальней дали приходят в сегодняшний день и диктуют, какими нам быть. При этом, под влиянием времени гендерные стереотипы постоянно трансформируются. Так, на смену романтическим женщинам 19 века, которые должны были картинно падать в обморок, приходят феминистки 20 века и советские труженицы в красных косынках. То есть, маятник качается то в одну, то в другую сторону.

Изменения в гендерных стереотипах происходят постоянно. Несколько десятилетий назад было немыслимо, чтобы женщина занимала серьезный пост в компании. Точно так же еще несколько лет назад было совершенно невозможно помыслить, чтобы мужчина брал отпуск по уходу за ребенком. Сейчас и то, и другое — нормальные сценарии. Возможно, в каких-то слоях населения общество к этому больше готово, чем в прочих. Возможно, влияет материальная сторона вопроса, и там, где женщина зарабатывает больше мужа, совершенно очевидно, кто останется дома с ребенком. Так или иначе, мы уже видим эти сценарии в действии.

Но маятник снова начинает качаться в обратную сторону, и мы все чаще слышим от женщин: «Я устала побеждать на всех фронтах, устала работать и быть наравне с мужчиной, я хочу быть просто женщиной, заниматься домом, воспитывать детей, не упустить время с ними». Дискурс снова меняется, традиционные ценности снова набирают силу, причем не только в консервативно-православном варианте.

То есть, гендерный стереотип не задан нам от природы. Каждый раз задаваясь вопросом, а что же в нем есть от природы, мы непременно приходим к выводу, что разница между мужчиной и женщиной лишь в том, что женщины рожают, мужчины — нет. Все остальное можно подкорректировать.

— У нас до сих пор есть какое-то устойчивое представление о традиционных гендерных ролях: мужчина — добытчик, кормилец, каменная стена, женщина — очаг, дом, дети. И даже те, кто в этот шаблон уже не вписываются, все равно на него ориентируются.

Считается, что именно с папой мальчик может поиграть в танки и съездить в музей автомобилей. Что есть какая-то мужская работа по дому, которой мама не научит. Что у папы есть какой-то особый авторитет, который базируется в том числе на физической силе. Есть ли вообще какое-то особое «мужское воспитание», и насколько оно сейчас актуально?

— У меня нет на него готового однозначного ответа. Безусловно, когда семья полная, когда рядом с ребенком есть и мама, и папа, это всегда хорошо и замечательно. Если это хороший отец, конечно. Но очень часто, когда у нас говорят о нехватке мужского воспитания, под этим подразумевают что? Какую-то брутальность, силу.

Некоторое врем назад я попыталась по открытым источникам собрать материалы о самой неблагополучной группе ребят — шутерах, которые устраивали стрельбу в школах. О статистике там говорить не приходится, потому что подобное, к счастью, происходит не в статистических масштабах. Так вот, в этой группе есть мальчики, которые жили с мамами, и мальчики, воспитанием которых занимались папы. Одного из отцов после случившегося спросили: как вы проводили время с мальчиком. Отец, надо сказать, силовик. Он говорит: «В тир ходили, по 150 патронов отстреливали. Что ж мне его на балет водить?» Слово «балет» для него — ругань. Общее во всех этих случаях, абсолютно разных, то, что в семье — от мамы ли, от папы ли — есть преклонение перед культом силы, мужской стереотип брутальности, любовь к оружию, романтизация девиантного поведения. Все это у нас входит в представление о мужественности. Но что этот стереотип дает? По сути — предлагается силовое решение всех проблем в жизни. Военные навыки, которые очень часто воспеваются, хороши на войне, но в мирной жизни не работают. Поэтому, когда ребенок становится перед выбором — с кем дружить, кого уважать, за кем следовать, как строить отношения со сверстниками, вот эта брутальная модель чревата. В тонком меняющемся мире, который не поделен линией фронта на своих и чужих, это плохое подспорье. Не это спасет в ситуациях сложного выбора.

Если «мужское» сводить к такому стереотипу мужественности — брутальному, сильному, волевому, мне кажется, это совершенно не то, что поможет жить в сложном мире.

— Что в таком случае понимать под мужественностью?

— Это сложный вопрос. Иногда помимо брутальности и силы сюда относят ответственность, умение принимать решения. Но мужественность ли это — вот вопрос. Женщины, особенно те, что воспитывают детей в одиночку, не хуже мужчин умеют принимать решения и нести за них ответственность. Причем, нередко такое происходит и в полных семьях.

Мы живем в глобальном мультикультурном мире, и все больше понимаем, что в разных культурах под мужественностью понимают разное. При этом, все эти сценарии и модели сосуществуют параллельно друг другу. Есть огромное количество традиционных культур, где узаконен третий пол, и это совершенно нормально. Где нет нужды страдать, скрываться, чувствовать себя изгоем, потому что, если вы не вписываетесь в мужское и женское, окей, у вас есть третий путь. К нашей стране это пока мало относится.

В России сейчас идет очередная трансформация «мужского» и «женского», и пока, как мне кажется, общество не до конца определилось с тем, что вкладывать в эти понятия. Более того, «мужское» и «женское» — никуда от этого не денешься — теснейшим образом связано с основными ценностными ориентирами общества. Что воспеваем, ценим, идеализируем и выбираем — силу или избегание насилия? Вечные ценности или успех? Приверженность традициям или поиск новых путей?

Анна Семенец