«Я был просто обязан написать о том, что видел»

В издательстве «Яуза» вышла книга постоянного автора Росбалта Игоря Ротаря «От Донбасса до Амазонки. Записки странствующего репортера».

— Какая это по счету книга?

— В конце 90-х, начале 2000-х я написал несколько брошюр, после этого до 2018 года был перерыв, а потом я сразу издал три довольно объемные книги «Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина», «Непарадная Америка» и нынешнюю — «От Донбасса до Амазонки. Записки странствующего репортера».

— Насколько я понимаю, нынешняя книга — это своего рода продолжение «Войн распавшейся империи»?

— Да, именно так. Можно даже сказать, что «просто осталась краска». Так, в «Войнах распавшейся империи» я написал воспоминания о «горячих точках», где мне удалось побывать. Но уже после того, как книга была издана, нахлынули новые воспоминания. Правда, скорей не о «горячих», а «теплых» точках. Плюс, в последней книге я очень подробно рассказываю о конфликте на Украине и современных проблемах Крыма. Так, я не только побывал в Донбассе, но и на Западной Украине, Закарпатье, на Волыни изучал историю украинско-польского противостояния в этом регионе.

— Но кроме того в книге довольно много рассказов о ваших путешествиях по разным регионам мира.

— Я бы не стал говорить, что это просто путешествия. Скорей, это очерки о социальных и политических проблемах в разных странах мира. Например, в главе о США я пишу о последних расовых волнениях в этой стране, о проблемах миграции. В главе о Латинской Америке рассказываю о популярности левых идей, об антиамериканских настроениях в регионе, в главе о Синьцзян-Уйгурском районе Китая рассуждаю о взаимоотношениях ханьцев и местных мусульман.

— То есть книга только о «серьезном»?

— И это не совсем так. В книге много «охотничьих рассказов» Ведь бандиты, джунгли, войны — это часть моей жизни.

Я нелегально на лодке переправлялся из Таджикистана в Афганистан и был взят в этой стране в плен моджахедами. В Чечне я пил чай со знаменитым террористом Шамилем Басаевым, а в Грузии вино с вором в законе и по совместительству профессором и лидером военизированного формирования «Мхедриони» Джабой Иоселиани. Иногда я был на волосок от смерти. Так в Чечне я «оговорился» и спросил боевиков: «Все ли села освободила российская армия?», а в Афганистане боевики меня приняли за российского диверсанта.

На Аляске мне пришлось пожить в крошечной таежной индейской деревушке, куда можно попасть лишь на самолете или лодке, а в джунглях Борнео я вместе с аборигенами в набедренных повязках добывал пропитание, охотясь из лука.

В подмосковном автобусе я познакомился с бывшим директором ЦРУ и сразу же пошел с ним пить водку со школьными учителями — бывший разведчик и я были наблюдателями на президентских выборах.

— Вряд ли вы пишите из-за денег — на книгах особо не заработаешь. Глупый вопрос: а тогда зачем?

— Мои путешествия совпали по времени с глобальными переменами в мировой истории. Свидетельства кардинальных изменений в мире я получал не только в разбомбленной Чечне и раздираемом гражданской войной Таджикистане (что неудивительно), но и в далекой от России Латинской Америке, где многочисленные местные леваки восприняли крушение СССР как личную трагедию.

Я был очевидцем большинства судьбоносных событий в нашей стране и многих в мире. Поэтому мои книги можно назвать «кратким описанием» эпохи. Я был просто обязан — уж, простите меня за высокопарность — написать о том, что видел.

Вообще, без ложной скромности, событий в моей жизни хватит на лет двести существования обычного обывателя. Так, кроме журналистской работы, я работал штатным сотрудником нескольких американских политологических фондов, семь лет был представителем западной правозащитной организации в Средней Азии, а сейчас профессионально путешествую по отдаленным, почти непокоренным цивилизацией регионам мира. То есть мне есть о чем рассказать, и хотелось бы донести это до читателей.

— Есть какие-то «выводы» по итогам ваших путешествий по миру?

— Пожалуй, самый главный: на глобальном уровне (реакции, чувства, предпочтения) люди везде одинаковы. Так, мечты и представления о справедливости индейцев майя практически такие же, как и у российских крестьян.

Однако, на «втором уровне» люди в разных странах различаются достаточно сильно. Я, например, исходя из личного опыта, разделяю теорию американского политолога Самюэля Хантингтона о исламской, православной, западной, индуистской, синской, японской, аафриканской, латиноамериканской и буддистской цивилизациях.

Между мусульманскими странами (где ислам распространен не на формальном уровне) есть действительно очень много общего. Говорящие на одном языке сербы и хорваты отличаются по поведению достаточно сильно, а ведь единственное между ними различие — это религия.

Удивила меня — ярого антисоветчика в недавнем прошлом — популярность коммунизма и симпатии к СССР во многих бедных странах, в первую очередь в Латинской Америке.

Как оказалась, для стран третьего мира в социалистической системе были определенные преимущества. Работающие дети, женщины, занимающиеся проституцией просто для того, чтобы прокормить своих детей — такого не было не только в СССР, но и на социалистической Кубе (яркий пример для соседних латиноамериканских стран).

В бедных странах практически отсутствует и «социальный лифт»: так мальчик, родившейся в индейской деревушке где-нибудь в Гватемале, с вероятностью 99 процентов, так и останется необразованным бедняком.

— Но ведь по мере общего роста благосостояния эти проблемы сглаживаются?

— Да, это так, но все же, как оказалось, у социалистической системы были и свои плюсы, и особенно они бросались в глаза жителям бедных стран.

— Насколько сильны психологические различия между жителями государств «золотого миллиарда» и развивающихся стран?

— В США люди все время тебе улыбаются и очень доброжелательны, но из этого отнюдь не следует, что ты им нравишься. Более того, эти «доброжелательные» люди вполне могут проявить к тебе равнодушие и чудовищную черствость. В Америке очень многое в поведении людей (прошу простить меня за банальную высокопарность) определяется разумом, а не сердцем. Так, здесь человек сознательно решает «делать добро» (например, заниматься благотворительностью) и даже быть веселым и дурашливым.

Из этого отнюдь не следует, что такое поведение плохо. Например, в соседней Мексике, где люди искренни в своих чувствах, вероятность стать жертвой аморального поступка (не только воровства или грабежа) гораздо выше, чем к северу от границы. Увы, мы, по поведению, скорее, мексиканцы, и неслучайно многие русские эмигранты в США говорят, что им легче иметь дело с латиносами, чем с белыми.

Европейцы и американцы, действительно, более «взрослые», чем жители других стран. И в этом есть как свои плюсы, так и минусы.

— Вряд ли это ваша последняя книга?

— У меня уже готова новая книга, обобщающая мой 30 летний опыт в журналистике. Сейчас я ищу издателя. Также хотелось бы написать о последних событиях в США (ради этого я даже прервал свое путешествие по джунглям), ну, а после этого, наверное, — все.

Беседовал Василий Дмитриев