Электромобили — это возврат к лошадям

«Великая электромобильная революция», о необходимости которой говорилось уже больше века, похоже, приближается. Один за другим мировые автогиганты объявляют о готовности чуть ли не полностью перейти на электрический транспорт к 2030 году. Насколько это реально? И что при таком раскладе грозит нам, жителям нефтедобывающей державы? Об этом «Росбалт» побеседовал с одним из самых известных транспортных журналистов Сергеем Асланяном.

— Что же получается, Сергей, бензиновому автомобилю-то конец?

— Сегодня мы видим по всему миру, насколько жестко законодатель требует исполнения новых законов, в основном — высосанных из пальца. Здравого смысла в человеческих поступках, даже на уровне парламентов, не особенно много. Это касается абсолютно всех сфер, но экология превалирует. Двигатель внутреннего сгорания объявлен виновным абсолютно во всем — и во что бы то ни стало законодатель вводит новые нормы по выбросам. Европейские нормы очень жесткие, все измеряется в граммах на 100 км пробега, и если концерн-производитель не укладывается, его штрафуют. И речь идет о миллиардах евро.

— Вы смотрите на это скептически?

— Формулы, по которым это вычисляется, не имеют никакого отношения к реальности. Они же не учитывают выбросы из каждого конкретного автомобиля. Учитываются совокупные выбросы всех машин производства данного концерна, находящихся ныне в эксплуатации.

Именно поэтому сейчас мощно продаются по миру машины с гибридным двигателем. Если это гибрид, то он подпадает под стандарты Евро-6 и Евро-7, или под Евро-6+, и «идет в общую копилку». Вот, например, Suzuki Jimny. Его запрещено продавать на некоторых европейских рынках. Двигатель не соответствует экологическим нормам. Но потребитель в восторге от этой машины! Что делает концерн Suzuki? Он идет к коллегам из Toyota и просит у них Toyota RAV4, на которую ставит свой логотип.

И тогда вы приходите к европейскому дилеру Suzuki и видите там машину Toyota с логотипом Suzuki. Она — гибрид, Евро-6+, экологически безупречна. А рядом с ней стоит Suzuki Jimny с Евро-5. Но поскольку выбросы считаются в совокупности, получается некое «среднее арифметическое». Из которого следует, что в граммах на 100 км пробега оба автомобиля уложились в предписания европейского законодательства. Борьбы за экологию тут нет, есть борьба с автопроизводителем. Который говорит: «Черт с вами, мы сделаем электромобили».

— Но чем это плохо?

— Во-первых, планета Земля не в состоянии обеспечить такое количество электроэнергии, которое потребуется, если на электричество перейдет действительно весь автотранспорт. А для ее производства вы все равно будете жечь уголь на ТЭЦ. Во-вторых, вам не утилизировать такие горы использованных аккумуляторов. Вы загадите ими окружающую среду так, как не загадите ее всем остальным, вместе взятым.

— А современные литий-ионные батареи?

— Нет. Никакие существующие батареи проблемы хранения электроэнергии по-настоящему не решают. То же самое изделие, вид сбоку.

Электромобилю уже больше ста лет. На нем в 1899 году установили мировой рекорд скорости, преодолев рубеж в 100 км в час. И с 1899 года провозглашают его очень перспективным. Как некое сопутствующее изделие — пожалуйста. Но массовый переход на электромобили — это вроде возврата к лошадям. Нам не хватит «овса» и некуда будет девать столько «навоза».

В-третьих, на электричество никак не перевести военную технику. Но не только военную. Вы не сможете ездить на электромобилях ни по Австралии, ни по Сахаре, ни вообще по Африке, кроме небольших прибрежных оазисов цивилизации вроде Туниса. И дело не только в том, что в Сахаре негде взять зарядных станций. На электромобиле более-менее хорошо ехать зимой, потому что аккумуляторы перегреваются — и зимой стынут естественным образом. А в жару у них дикая теплопотеря.

— Но у нас же страна холодная…

— Да. Но из Оймякона в Сусуман ни на каком электромобиле ты не проедешь никогда. Не будет рожден электромобиль, который сможет заменить «Урал» или «Камаз». Между Сусуманом и Оймяконом ничего нет. Зарядиться там негде. А ехать надо, железной дороги там тоже нет. Есть ТЭЦ для отопления местных поселков, а между ними пустыня.

Если же взглянуть на дело глазами производителя, то электромобиль неприятен тем, что для его сборки не нужна автомобильная компетенция. Электромобиль проще и примитивнее. Его собирают роботы без участия человека. Чтобы делать космический корабль, нужна очень серьезная наукоемкая фирма. А для того, чтобы делать кофеварку, нужен сборочный цех и один техник, который понимает, что именно собирают. Приглядывает за тем, чтобы клеммы совпали, гайки пошли по резьбе, а болты никто не заколачивал кувалдой.

— Электромобиль — это кофеварка?

— Ну, Tesla — это гаджет, который умеет ездить. Для «поколения ЕГЭ» Tesla едет нормально, особенно, если ты все равно стоишь в пробках. Но для «поколения автомобиля», да, она ездит плохо. Как и почти все электромобили, за исключением редких выдающихся моделей.

Только такие корифеи, как Porsche, идут другим путем и создают вот именно что автомобиль, только у него двигатель электрический. Porsche Taycan — это супер-машина, это не гаджет. Однако Porshe — очень богатая фирма, она может себе это позволить. A остальные призадумались. Они вчера делали хорошее одно, теперь нужно делать хорошее совсем другое. Это трудно. Особенно, когда ты знаешь, что вынужден совершать новые ошибки.

Так что переход на электромобили, сначала законодательным принуждением, а потом и капитуляцией производителя, это уничтожение целой отрасли. «АвтоВАЗ» или Mercedes должны будут построить новый завод, который будет в четыре раза меньше, и на котором будет работать в 10 раз меньше людей.

Поэтому все фирмы действительно заявляют, что к 2030 году перейдут на электромобили. Не потому что хотят, а потому что этого требуют сволочи-законодатели. Но самые умные не прекращают работы над двигателем внутреннего сгорания — потому что рано или поздно «распогодится», в парламентах разных стран могут оказаться здравомыслящие люди (хотя сейчас предпосылок для этого нет). И завтра смогут порадовать потребителя новой современной хорошей машиной.

Тем временем в мире идет работа над водородом. У нее два направления: электромобиль, у которого водород является источником энергии. А второе — старый проверенный двигатель, который работает не на бензине, а на жидком водороде.

И вот тут проляжет водораздел в очередной раз между нами и Европой. Потому что для них мы, с одной стороны, бледнолицые, с другой — недоразвитые. Мы в своем климате на электромобилях не выживем. И мы будем производить для себя, и собирать по миру объедки с барского стола. В этом отношении мы становимся довольно привлекательной площадкой. Если будем себя хорошо вести, к нам придут все, кто на сегодняшний день готов вывезти в Россию запасное производство нормальных автомобилей. В Европе они будут говорить: «Смотрите, мы делаем, для вас, уродов, увеселения, электрическую дрянь, а для нормальных людей мы производим пока машины. И когда вы захотите, мы вам тут же вернем приличный товар».

Если не помешает наш Минпромторг, с чьей помощью мы всю рыбу в аквариуме распугаем. Мы иностранцам выкручиваем руки и постоянно меняем правила игры. Тот же Ford к нам пришел первым, построил завод во Всеволожске, продержался более 10 лет и ушел. И General Motors с Opel нас покинули. При нынешнем правительстве этого не изменишь, но при будущем — почему бы нет.

Что касается нашей судьбы как жителей нефтедобывающей страны, то чем больше сожмется рынок сбыта за рубежом — тем выше будут цены на бензин внутри страны. У нас и так 71% цены в литре каждого топлива — это налоги. Будет больше.

Беседовал Леонид Смирнов