«Донбасс — это изначально проигранная война»

Политик Леонид Гозман в эфире еженедельной информационной программы «О!Пять! Росбалт» рассказал о том, стоит ли ждать большой войны в Донбассе и чем она обернется для рядовых граждан нашей страны.

— Российские войска маневрируют вокруг границ Украины. Ее президент Зеленский побывал в окопах в Донбассе. В Киеве и Москве звучат воинственные заявления. Ждать ли нам новой войны на востоке Украины?

— Ждать, но надеяться, что ее не будет. То, что сейчас происходит, как минимум, очень серьезно: большие массы бронетехники едут в сторону Украины. Единственное, что внушает мне осторожный оптимизм: все перемещения происходят очень демонстративно. Такое ощущение, что наше начальство специально привлекает внимание к этой переброске войск. Может быть, конечно, они готовят вторжение. Но обычно в этом случае мобилизация осуществляется не столь наглядно, можно ведь перевозить ночью. Спутники все равно увидят все передвижения, но по крайней мере не каждый мужик со смартфоном сможет лицезреть это своими глазами, а тем более подойти и сфотографировать. Однако опасность возникновения войны очень велика.

— В сентябре выборы в Государственную думу. Может быть, в Кремле надеются на повышение рейтингов с «донбасским консенсусом», как это было с Крымом?

— Это не исключено. С одной стороны, мы имеем выборы в Государственную думу, с которыми руководству страны надо что-то делать, потому что «Единая Россия» находится «там, откуда и днем видны звезды». Люди во многих регионах России готовы голосовать за «табуретку», лишь бы не за единороссов. С другой стороны, неужели власти настолько неадекватны, что думают создать этот «донецкий консенсус»? Нет, не создадут…

Почему? Потому что «донецкого консенсуса», по сути, никогда не было, был «крымский». Донбасс — это изначально проигранная война. Если посмотреть на карту Украины и отметить города, в которых какие-то непонятные люди вдруг захватывали административные здания, снимали украинский флаг и вешали русский, то помимо Донецка мы обнаружим Харьков, Одессу и многие другие. Потом, правда, оказалось, что это была мелкая шпана, присланная из Москвы. А шпана, она и в Африке — шпана. Они делали селфи на фоне смененных флагов и посылали их своим девчонкам, потому что они «герои». Оказалось, это российские граждане, фактически, десант.

Цель операции была, конечно, значительно более масштабная чем захват этих «двух чемоданов без ручки», Луганска и Донецка: то ли отторгнуть восемь юго-восточных областей, то ли создать там марионеточную Новороссию, то ли, как минимум, пробить сухопутный коридор в Крым.

И все это не получилось. Но главное другое: почему присоединение Крыма было так позитивно воспринято подавляющим большинством нашего населения? Я помню, когда была крымская операция, против этой процедуры выступало менее 1% российских граждан, в который я как раз попадал. Все были «за». Как минимум, по двум причинам: во-первых, это представление об исторической правоте. Такое представление есть, я с ним не согласен, но оно присутствует у очень многих людей и до сих пор. Во-вторых, Крым был взят без жертв, без выстрелов. А про разгон депутатов у нас никто не знал, в телевизоре о таком не рассказывали.

В Донбассе уже всего этого не было, там сразу начали погибать люди. И к тому же, почему надо вернуть домой именно Донбасс? Почему не Ташкент, например? Почему не Тбилиси и не всю Грузию, которая вдохновляла наших поэтов? Почему не Кишинев? В конце концов, и Таллин — наверняка наш город, с точки зрения Кремля. Здесь нет морального оправдания, и попытались его найти: говорили про мальчика в трусиках, которого распяли злые бандеровцы, про русофобию. Но это все не срабатывало, не получалось такого энтузиазма с Донбассом, как с Крымом.

Но и с полуостровом этот энтузиазм давно стих. Да, подавляющее большинство до сих пор поддерживает присоединение Крыма, но радости уже нет. Я был на Васильевском Спуске, когда Владимир Владимирович Путин объявлял, что «Крым вернулся в родную гавань». Я стараюсь ходить на эти события, хотя мне говорят, что есть риск получить по морде. Там действительно царила радость, чувствовался праздник. Жалко, что праздник по неадекватному поводу, но он все-таки был.

На трех- или четырехлетнюю годовщину Крыма власти организовали торжество не на Васильевском Спуске, а на площадке МГУ. Я решил ее посетить, поскольку живу недалеко, да и много-много лет преподавал в Университете. Стоят там какие-то ребята, скучают: кому-то зачет пообещали, кому-то 300-400 рублей. И тоска дикая, праздник ушел.

— Но сейчас восемьдесят тысяч россиян собралось в Лужниках. По официальным данным, правда, говорят, что на самом деле — сорок, но тем не менее, это ведь большая цифра…

— Собрать в закрытом изолированном помещении столько москвичей возможно. Все-таки там выступает Путин — это многим покажется интересным. Но на Васильевский Спуск люди были готовы идти самостоятельно.

И вообще, я думаю, что сам Путин не хочет войны, в которой стреляют. Ему этого не надо. Не из-за гуманности. Скорее чисто по прагматическим соображениям. Его опора — те 30-35% советских людей, которые живут в маленьких городах, им в основном 65+, и они «знают», что власть где-то там наверху. Мол, от обычных граждан ничего не зависит: как государь сказал, так делать и надо. И эти россияне не простят Путину, если они получат своего сына или внука в гробу. И по этой причине, кстати, у нас засекречены данные потерь вооруженных сил в мирное время. Теперь они тщательно скрываются.

Поэтому Путину, с одной стороны, война с Украиной невыгодна, потому что это будет огромный поток «груза 200», не дай Бог. Ведь за годы, прошедшие после Крыма, украинская армия сильно укрепилась.

— Если начнется война, как она отразится на рядовых россиянах? Чего нам ждать?

— Ничего хорошего. Будут погибать и наши люди, не только украинцы. Санкции усилятся, качество жизни упадет, государство совсем обнаглеет. Думаю, будут существенные репрессии внутри страны.

Россия ничего не может выиграть в этой войне. Украинцы нам не угрожают, они не собираются вторгаться в Ростовскую область. Даже если мы захватим какие-то территории, это просто будет дополнительная нагрузка на всех нас.

— Как тогда разрешить конфликт в Донбассе?

— Уйти оттуда. Договориться о вводе международного миротворческого контингента, чтобы люди на Донбассе не боялись жить. Может быть, нужно будет увести с собой прокси-силы, потому что их будут судить, если поймают.

Но Путин не уйдет. Хотя у него есть маленькая щелочка, в которую есть шанс пролезть. Можно же заявить, что мы выполнили свою миссию: защитили русских людей, которым не давали говорить по-русски, теперь ведь им позволяют это делать; обеспечили безопасность, мол, раньше могли прийти какие-то погромщики-бандеровцы, а сейчас мы знаем, что они ничего не сделают.

Это можно осуществить. На самом деле заключение мира требует, чтобы у каждой стороны была возможность не потерять лицо. Мир с унижением выражается в новой войне. Вторая мировая война начала готовиться в день подписания мирного договора в Версале. В этот день началась подготовка к переходу власти к Гитлеру. Между двумя войнами в Германии не было ни одного политика, кто не требовал бы денонсации Версальского договора, потому что он был несправедлив.

Записал Станислав Корягин

Полностью разговор с Леонидом Гозманом смотрите на канале «Росбалт News»: Возможен ли «дворцовый переворот» в России? На чем держится власть нашего президента? Кто может прийти ему на смену? В каком случае Алексей Навальный возглавит страну? Что «дал» россиянам Путин и что «отбирает» Навальный? Существует ли вероятность, что прервутся дипломатические отношения США и России?