Михаил Макогон. Вводить и снимать ограничения — процессы не равнозначные

К юбилею пандемии публика задается вопросом: когда можно ожидать кончины ее потомства? Когда мир вернется в норму по состоянию на январь 20-го года, когда границы откроются, маски отменят, а кашель и террористическая деятельность не будут стоять через запятую.

Чтобы ответить на этот вопрос — достаточно вспомнить, как развивались взаимоотношения авиации с мобильными телефонами. Излучение мобильного телефона стало причиной 0 авиакатастроф. Вот такой вот забавный факт.

Что только ни делали, каких только испытаний и в лабораториях и в воздухе ни проводили, какими только излучателями, размером с крыло самолета, «чувствительные приборы» не травили. Никогда не было установлено никакого влияния.Документы ИКАО по этому вопросу читать одно удовольствие (погуглите, они есть по-русски): нуууу, в принципе, фиг его знает, никакого влияния установлено так-то не было, но давайте на всякий случай запретим, а то мало ли.

Где-то к началу 10-х, под влиянием жестокой реальности, авиационные власти, начиная с FAA, потихоньку сдались.

Но даже сегодня, спустя 30 лет с образования рынка потребительских телефонов, 20 лет с массового их распространения, когда каждый пассажир уже обвешан излучателями, от беспроводных наушников — до фитнес-браслета, когда уже инсулиновые помпы и глюкометры для диабетиков оборудуются GSM и WiFi, когда подгузники совестно без модуля связи шить, когда каждый из нас фонит во все стороны как новогодняя елка — остаются авиакомпании, чьи самолеты тут же уйдут в неуправляемое пике, едва учуяв активную симку. Т.е., проблема, рожденная первобытной технофобией, еще в те времена, когда от мобильников ждали развития рака, которая всегда была только в воображении, никогда не воспроизвелась даже в гипертрофированных лабораторных тестах — она по сей день с нами. Ее эхо, из той эпохи, когда чехлом к телефону служил шестисотый Мерседес, с охранником по имени Владимир, все еще в действующих запретах.

Вводить и снимать ограничения — процессы не равнозначные. Первый — это процесс снятия ответственности, «перебдения». Второй — взятия ответственности, «недобдения». Вся бюрократическая логика, безотносительно страны и системы, будет этому сопротивляться.

Михаил Макогон, публицист