Алексей Макаркин. Информационное поле в России все больше контролируется государством

Депутат Госдумы Анатолий Выборный разработал законопроект о введении уголовной ответственности за провоцирование роста цен на продукты питания. Объяснение таково: спекулянты и недобросовестные торговцы нередко сеют панику, распространяя фейки с целью создать ажиотаж на товар, а затем поднимают на него цены, объясняя подорожание сумасшедшим спросом. Законопроект предусматривает штраф для физических лиц от 200 тыс. до 500 тыс. рублей или лишение свободы на срок до трех лет, а для юридических лиц — от 500 тыс. до 800 тыс. рублей.

Вопрос в том, как отделить провоцирующие слухи от реального анализа ситуации. Скажем, отраслевой эксперт анализирует тенденции на рынке (например, плохой урожай) и из этого делает выводы о грядущем росте цен. В случае же принятия закона его могут обвинить в фейке — и даже если он докажет обратное (а презумпция невиновности в российских условиях работает неважно), то сам факт привлечения к суду по уголовной статье, предусматривающей реальное лишение свободы, может привести в дальнейшем к жесткой самоцензуре. Это может быть актуальным и для его коллег, если возникнут прецеденты.

В целом информационное поле все более контролируется государством. В прошлом году произошло возвращение лишения свободы в качестве наказания за клевету (статья 128.1 УК) — до двух лет. Также стала наказуемой клевета в интернете и в отношении нескольких лиц, в том числе индивидуально неопределенных. То есть теперь резкие оценочные суждения в отношении «чиновников» или «депутатов» могут быть приравнены к клевете, даже если в них не называются конкретные имена. Что-то мне подсказывает, что аналогичные суждения в отношении «либералов» или «оппозиционеров» можно произносить без всякого риска.

Законопроект об унижении чести и достоинства ветеранов и оскорблении памяти защитников Отечества также предусматривает уголовное наказание. Причем его нынешняя формулировка позволяет осудить за оскорбление памяти Сталина или Берии — никто не может отрицать, что он были участниками войны.

И, наконец, законы о запрете фейковых новостей, принятые в начале пандемии, но распространяемые на информацию не только о ней. Там, правда, наказание административное, но для многих это тоже существенный ограничитель. Но главное — «фейковость» информации определяет государственный орган, который, таким образом, априори считается безупречным и не заинтересованным в том, чтобы скрыть какие-либо сведения или умышленно их исказить. Или даже совершить ошибку.

Вспоминается дореволюционная история, описанная в мемуарах профессора-юриста Бориса Утевского. Судья резко выговаривает адвокату за то, что тот усомнился в правильности слов прокурора. Тут же прокурор признает свою ошибку, после чего судья ласково его успокаивает — ничего страшного, со всяким бывает. Правда, там не было речи о наказании — даже административном.