Ни совести, ни санкций

Amnesty International теперь считает Алексея Навального только политическим заключенным, но не узником совести. Грань между двумя этими понятиями тонка, но они все же не тождественны. Узник совести — это человек, который сидит за свои убеждения, а политзек — тот, кто отправлен за решетку по политическим причинам. Навального вначале признали соответствующим сразу двум определениям, но меньше чем через два месяца Amnesty International решила отыграть назад.

Всего четыре дня назад эта же всемирно известная правозащитная организация передала в Кремль петицию в защиту Навального, которую подписало 200 тысяч человек по всему миру. И вот теперь вдруг отменяет свое решение признать российского оппозиционера узником совести.

Кремлевские пропагандисты вовсю издеваются, говоря о том, что правозащитники тем самым признали, что у Навального нет совести. В реальности же это можно скорее сказать о самих пропагандистах, а равно и знаменитых правозащитниках. Не потому, что так хорош сам Алексей Навальный, а потому что само новое решение Amnesty International было отчетливо политически мотивированным.

Тому есть два подтверждения. Первое состоит в том, что решение стало результатом кампании, организованной в реальности не «широкими кругами мировой общественности», а несколькими псевдолевыми активистами, связанными с российским пропагандистским медиа-холдингом Russia Today. Их жалобы на неосторожные высказывания Навального более чем десятилетней давности были написаны как под копирку, свидетельствуют сами сотрудники Amnesty International. Тем не менее, юридический отдел правозащитной организации рассмотрел эти «сигналы», сделав вид, что не замечает странности. То есть сработал механически.

Теперь Amnesty International с высоким пафосом заявляет, что стала жертвой своих собственных высоких правовых стандартов. Но второй аргумент подтверждает, что в этом решении есть отчетливый политический след. Дело в том, что Навальный и правда делал в прошлом оскорбительные заявления в отношении отдельных этносов и даже как-то принимал участие в «Русском марше». При действительно высоких стандартах это могло бы быть достаточно для Amnesty International. Но как тогда объяснить, что узником совести эта же организация признала автора ряда агрессивных высказываний Сергея Удальцова из «Левого фронта»? И не только его, но и, например, ныне покойного сооснователя запрещенной Национал-Большевистской партии Эдуарда Лимонова, у которого, наверное, каждое третье публичное высказывание было «хейтспичем» — поострее, чем все заявления Навального вместе взятые?

У Запада тут явно проблема со «стандартами» и правозащитными идеалами, что только подтверждает и последнее решение Евросоюза по санкциям в отношении окружения Владимира Путина. Речь шла изначально о необходимости «надавить» на Кремль, но в итоге все свели к разговорам о наказании «непосредственных руководителей» борьбы с Навальным в России. Ими оказались, как сообщают медиа, четверо руководителей российских силовых ведомств.

Давления на них ЕС, очевидно, никакого оказать не может. Если какая-то зарубежная собственность у них и была когда-то, как утверждали про главу Следственного комитета Александра Бастрыкина, то российские журналисты давно про это написали, а силовики от нее избавились или перевели на знакомых и дальних родственников.

В итоге очевидно, что со стороны Евросоюза речь идет лишь о символическом жесте. Можно даже сказать, что сервильном в отношении крупных околокремлевских бизнесменов, которых призывала отправить под санкции команда Алексея Навального. Европейские чиновники просто не решились затрагивать реальные бизнес-интересы Кремля или же испугались задеть своих собственных предпринимателей, которые имеют с россиянами, скажем так, партнерские отношения.

С такой слабой позиции (в том числе, морально-этической) у Запада нет ни малейших шансов заставить Кремль отказаться от его нынешней внутренней и внешней политики, сколько раз ни называй ее «агрессивной». Напротив, западные лидеры и правозащитники демонстрируют российским властям свою слабость, как будто специально убеждая том, что Европа — это легкая добыча. После такого «слива» любой прагматик попробовал бы «додавить» так называемых «партнеров». И Кремль, наверняка, тоже попытается.

Иван Преображенский