Примет ли Россия «лишних таджиков»

Долго раздумывать над тем, зачем премьер-министр Таджикистана Кохир Расулзода встречался в Москве с вице-премьером РФ Алексеем Оверчуком, не приходится. Президент РТ Эмомали Рахмон недавно заявил, что в прошлом году, в связи с закрытием границ из-за пандемии коронавируса, 80% таджикских мигрантов не смогли выехать на заработки — в этой связи особенно была выделена Россия. В Москве и регионах РФ работают свыше 1 млн таджиков, занятых на строительных работах, в сельском хозяйстве и системе ЖКХ. До пандемии они отправляли на родину порядка 3 млрд долларов в год, а 2020-й стал провальным: переводы сократились более чем наполовину. Между тем они являются важнейшим источником дохода не только многих простых семей, но и пополнения ВВП всего Таджикистана.

Для того, чтобы хоть частично решить вопрос избавления от «лишних людей», то есть трудоустройства таджиков в России по «старой модели», Москва должна открыть регулярное авиасообщение с Душанбе, и это было главной темой переговоров Расулзода с властями РФ, у которых позиция двойственная. С одной стороны, нахождение таджикских мигрантов — наиболее неприхотливых и законопослушных — уже стало критически важным для многих отраслей, с другой — Рахмону надо дать понять, что если Таджикистан присоединится к Евразийскому экономическому союзу, чего он не торопится делать, вопрос с возвращением мигрантов решится гораздо быстрее. Кроме того, таджикские мигранты пользовались бы в ареале ЕАЭС, включая Россию, значительными социально-экономическими преференциями.

Решение вопроса с возобновлением авиасообщения «с наскока», похоже, пока завис. Между тем запросы на рабочую силу официально поступают из России в Таджикистан. И теперь проблема упирается в открытие неба, о котором Душанбе просит Москву еще с лета прошлого года — на нее приходилось 70% всего пассажиропотока РТ.

Туго пришлось не только трудовым мигрантам и их российским работодателям, но и таджикским студентам, обучающимся в вузах РФ — их более 29 тыс. человек. Как решится вопрос продолжения их очного обучения, тоже неизвестно.

В ходе визита таджикского премьера в Москву была также поднята проблема расширения экономических связей и промышленной кооперации. Душанбе стремится к созданию совместных предприятий на базе уже имеющихся у него производств и на территории свободных экономических зон. Пока Москва, похоже, ограничилась готовностью к расширению номенклатуры поставок сельскохозяйственной продукции и выразила заинтересованность своих IT-компаний в налаживании контактов с Таджикистаном — у них есть конкретные предложения, касающиеся цифрового дистанционного обучения и телемедицины. Кроме того, Душанбе было предложено присоединиться к приложению «Путешествую без COVID-19» для возможности въезда граждан республики на территорию РФ.

А вот «не размазанная», вполне конкретная договоренность: этим летом Россия приступит к строительству в Таджикистане пяти русских школ. Участки для их возведения выделены в Душанбе, Кулябе, Худжанде, Бохтаре и Турсунзаде. Учебный процесс в них начнется с 2022 года, причем по российским стандартам. Так как в республике еще не скоро отпадет необходимость трудовой миграции, для таджиков это благая весть. Они смогут получить более «чистую» работу в РФ, и в смысле языковой коммуникации и адаптации проблем у них не будет. А еще одно, более «широкое» окно возможностей откроется для них в случае вступления республики в ЕАЭС.

Вопрос: почему в огромной России спрос на трудовых мигрантов столь высок? Только ли потому, что россияне брезгуют тяжелым трудом, сезонными сельскохозяйственными работами под палящим солнцем и даже работой на стройке в холода, к которой мигранты, вроде бы, непривычны? Конечно, действует и фактор дешевой рабочей силы и неприхотливости «чужаков», которые до последнего времени были совершенно бесправными, однако ситуацию к лучшему несколько изменили новые правила для трудовых мигрантов из государств ЕАЭС.

«Понаехавшие» хоть многих и раздражают, однако пандемия и дефицит рабочих рук на российском рынке труда показали: без них крайне сложно стало и строительному сектору, и аграрному, и ЖКХ. Достаточно взглянуть на заснеженные улицы российских городов, чтобы оценить тяжелый труд мигрантов, который до пандемии как-то и не был виден. Теперь «понаехавших» охотно зовут обратно. Более того, российское правительство поручило ряду отраслевых министерств проработать вопрос привлечения иностранных граждан хотя бы к сезонным сельскохозяйственным и строительным работам в различных регионах страны.

Между тем трудовая миграция — довольно распространенное явление, она не является «феноменом» постсоветского пространства. В рабочих мигрантах нуждаются едва ли не все богатые и развитые страны. Не случайно в пандемию коронавируса многие из них открыли границы для сезонных рабочих, и даже ввели для них определенные привилегии. По такому же пути, похоже, пойдет и Россия, если откажется от избыточной политизации вопроса.

Как сказал порталу Sputnik доктор экономических наук, бывший замминистра сельского хозяйства РФ Леонид Холод, овощеводство и плодоводство — это те сферы, где есть пиковая потребность во временной рабочей силе. В СССР, напомнил он, этот вопрос решался при помощи студентов, а после распада Союза им на смену пришли трудовые мигранты. По его пояснению, у многих из них есть родовые навыки, пригодные в сфере сельского хозяйства. Дефицит рабочей силы, убежден Холод, может решиться только возобновлением регулярного авиасообщения.

Интересные данные обнародовало агентство Bloomberg. По подсчетам его аналитиков, нехватка трудовых мигрантов грозит России ежегодным сокращением потенциального роста ВВП на 25 базисных пунктов за 10 лет. Они также прогнозируют уменьшение рабочей силы в долгосрочной перспективе. Отмечается, что в связи с дефицитом мигрантов многим российским предприятиям, в частности строительным, пришлось повысить зарплату, чтобы привлечь на стройки рабочих, но должного эффекта такая мера не дала — вакансии пустуют.

По мнению Bloomberg, восполнению дефицита рабочих мигрантов в России может помочь массовая вакцинация в республиках Центральной Азии, но у многих из них до сих пор нет доступа к вакцинам.

Если говорить о Таджикистане, президент которой чуть ли не клянется, что с января этого года в республике не было зафиксировано ни одного случая заболеваемости COVID-19, Всемирный банк два дня назад утвердил выделение республике дополнительного финансирования на сумму 8,63 млн долларов в рамках проекта экстренного реагирования на угрозу пандемии коронавируса. Эти деньги предназначены для закупки и поставки в РТ вакцин, «одобренных на международном уровне».

Отметим, что численность населения Таджикистана приблизилась к 9,5 млн, что считается критическим показателем для этой республики. «Росбалт» уже писал о том, что ВБ рекомендовал ей ограничить рождаемость, поскольку столь высокая численность населения для страны, 93% территории которой занимают горы, «неподъемна» для ее ресурсов. В крупных городах «плодить нищету» остерегаются, а вот на селе 8-10 детей в семье — норма.

В продолжение темы вакцинации. Программа ВБ ориентирована на прививку приоритетных групп населения и подготовку соответствующих учреждений к более масштабной иммунизации, как только станут доступны дополнительные вакцины против COVID-19. Но пока говорить о том, что от «короны» скоро привьют большую часть населения Таджикистана, не приходится. Хотя Минздрав республики ранее оглашал довольно амбициозный план — вакцинацию 6,7 млн человек, из них 5,8 млн препаратами российского производства. Остальные получат другие вакцины в рамках программы COVAX.

Чем быстрее будет вакцинировано население Таджикистана, тем скорее, по идее, должен начаться отток рабочих рук из республики в Россию и другие страны. Но вопросы, когда РФ впустит таджикских мигрантов в прежнем количестве, и каковы планы по открытию регулярных авиарейсов, по-прежнему остаются без ответа. А весенние сельхозработы уже на носу. Да и другие сферы находятся в затянувшемся ожидании «работяг».

Ирина Джорбенадзе