Гонки с ОМОНом по центру Москвы (фото)

До сих пор протест в Москве принимал форму либо митинга (разрешенного или несанкционированного, с теми или иными последствиями), либо прогулки или «шествия» («писательского», например). В нынешнее воскресенье наблюдалось объединение этих форм на новом уровне. Несогласованные протесты 31 января превратились в бесконечные догонялки с силовиками по перекрытым столичным улицам и площадям.

Исходное положение было таким: штаб назначил сбор на Лубянке. Полиция же объявила, что перекрывает улицы, ведущие к Лубянке и в центральную часть города, а также настояла на закрытии ряда близлежащих станций метро.

С утра «самый центр» — в границах Бульварного кольца — был практически закрыт, а пешеходная часть бульваров — перекрыта до Садового кольца. Естественно, это вызвало массу неудобств, которые, впрочем, как-то разруливались: например, на Цветном бульваре отгородили узкий проход, по которому выпускали людей, но только по направлению от центра и только до середины, до перехода у цирка. У прохожих проверяли документы, а у кого-то и личные вещи.

Но организаторы неожиданно «изменили направленье удара», призвав поддерживающих оппозицию собираться в двух других местах, куда более удаленных от центра: на Сухаревской площади и у Красных Ворот. Расстояние между этими двумя точками в северной части Садового кольца не так уж велико, даже для пешеходов, особенно молодых.

В сквере на Сухаревке поначалу людей было совсем немного, а журналисты в светящихся салатово-лимонных жилетах поспели туда явно раньше правоохранителей. Напротив чебуречной «Дружба» припарковался потрепанный фургончик «Соболь» с корявой надписью «Хабаровск», из которого неслись задорные песни «Наутилуса Помпилиуса».

К полудню на Сухаревку нагрянули бойцы Росгвардии, подтянулись с Лубянки и автозаки. Скверик перегородили стройными шеренгами, заблокировав проход в сторону Красных Ворот. То и дело кого-то задерживали — не спеша, по одному. Схоже развивалась ситуация и у Красных ворот. В автозаки в основном вели людей с плакатами и тех, кто выделялся из толпы, как например, девушка, пытавшаяся вести «репортаж» с помощью туалетного ершика-«микрофона».

После примерно часового топтания в Сети распространилась новая вводная: двигаться к трем вокзалам. Проход по Садовой перекрыли, но демонстранты свернули на Большую Спасскую и переулками вышли на проспект Академика Сахарова, а оттуда — к Каланчевской площади.

Людской ручеек становился все полноводнее, особенно это было заметно на переходах и в узких проходах, и в нем было много молодых людей. На Каланчевке проход тоже сначала перегородили, но потом открыли — под мостом к Трем вокзалам удавалось пройти. Но тут уже полиция была наготове: протестующих останавливали кордонами, рассекали на сектора, задерживали или выдавливали с площади (хуже всего приходилось пассажирам, которые с трудом продирались через толпу со своими чемоданами). Тактика протестующих была привычной — сцепка против шеренги ОМОНа. Однако в какой-то момент неизвестный в капюшоне распылил газ в сторону спецназовцев, под его действие, естественно, попали и сами протестующие, в толпе раздались крики, а правоохранители стали действовать заметно жестче.

Однако сопротивление вдруг ослабло, и народ довольно охотно проследовал дальше, к «Красносельской» и «Сокольникам». Причина оказалось простой — новой целью была объявлена «Матросская тишина», где отбывает арест Навальный. Сам район перед легендарным московским СИЗО был перекрыт еще с утра, но теперь силовики пытались выставить на пути протестующих кордоны. По Краснопрудной улице до метро «Красносельская» колонну еще пропустили, но дальше проход перекрыли. Это не стало большим препятствием: демонстранты свернули направо, и через Новые переулки и Леснорядские улицы вывернули на Русаковскую улицу, ведущую в Сокольники. В одном из старых и потрепанных жилых домов в окне первого этаж вывесили государственный триколор и два бумажных листка с надписями «Россия будет свободной», а также «И на обломках самовластья напишут наши имена».

Движение перебежками, как оказалось, не способствует привычному формату акций. И до речевок дело дошло именно тогда, когда толпа стала упираться в заслоны. Тут и начали раздаваться крики «Свободу Алексею Навальному», Свободу политзаключенным», «Свободу Любе Соболь». А мимо, обгоняя демонстрантов, мчались «Камазы» Росгвардии и автобусы 2-го полицейского полка: власть реагировала и применяла меры.

У железнодорожного моста перед Сокольниками дорогу полностью перегородили. Здесь произошла масса жестких эпизодов с задержаниями. Причем силовики принялись обыскивать дворы у железнодорожных путей. Какой-то взводный командовал: «Значит, так — задерживать, кроме женщин и, там, стареньких — и отводить в автозак».

Между тем, если станции метро по ходу продвижения колонн закрывали на какое-то время, то по Русаковской улице продолжали идти трамваи. И некоторое число оппозиционеров и журналистов проехало на трамвае в Сокольники. Однако на повороте со Стромынки на Бабаевскую улицу — это путь к Матросской тишине — проход был окончательно загорожен.

Однако части протестующих все же удалось дворами подобраться к «Матросской тишине», где их ожидаемо встретили силовики. Начались задержания, в том числе жесткие. Полиция обследовала дворы и искала активистов даже в подъездах жилых домов. Оборона окрестностей СИЗО вышло недолгой — демонстранты отступили и повернули обратно, к площади трех вокзалов, которая уже была заполнена ОМОНом. Правоохранители, однако, не дали протестующим закрепиться на площади — с разных сторон их встречали цепи оцепления, а вскоре ОМОН пошел вперед и быстро выдавил участников несогласованной акции в окрестные улочки, где наиболее активных стали задерживать и отправлять в автозаки.

Леонид Смирнов