Науку убивают личные обиды и фаворитизм

На совещании в МГУ президент Путин предложил объявить 2021 год Годом науки и технологий. Даже последнего неуча не могут посетить сомнения в том, что предложение будет неоспоримо принято всеми инстанциями. Идея к тому же соответствует прежним указаниям президента о подъеме экономики на базе технологического рывка. При этом мировой опыт учит, что кризис, следуя древней китайской мудрости, очень часто открывает новые возможности и оказывается лучшим временем для подъема науки и высоких технологий. Так случилось, к примеру, после Великой депрессии в 1930-х годах в США, после Второй мировой войны в СССР, да и после культурной революции в Китае.

Один из прежних президентов Российской академии наук как-то задумчиво сказал мне, что лучшее время для науки — просвещенная монархия. Замечание само по себе характерное. Ибо эта аксиома была справедлива и неоспорима в прежние эпохи, пока наука питала любознательные умы, но еще не превратилась в производительную силу, когда значительная часть роста национального ВВП формируется за счет прогресса высоких технологий. В ХХ веке наука стала важнейшей экономической категорией, чего не предвидел Маркс. Но и в XXI веке наука в России по-прежнему живет по старой аксиоме, которую надо слегка отредактировать. Лучшее время для ученого-фаворита, отнюдь не для всей науки — просвещенный цесаризм.

Очередное отчаянное письмо написали российские академики и направили его не президенту РФ, а премьер-министру, что весьма разумно, учитывая предмет, вызвавший обеспокоенность. Главный фаворит власти на научной стезе — президент Курчатовского центра Михаил Ковальчук ожидаемый Год науки решил использовать для очередной реформы РАН. Идея состоит в разделении всех научных учреждений России на пять кластеров в зависимости от важности исследований. Соответственно, каждый кластер финансируется по своей схеме. И, конечно, в первый, привилегированный кластер, который живет за счет госзаказа, попадают учреждения, которые находятся под контролем Михаила Ковальчука. Так что не исключено, Год науки сведется к очередным бюрократическим баталиям и боданиям вокруг РАН, а о самой науке будет в очередной раз забыто.

После жестокого передела собственности и унизительного лишения Российской академии наук традиционных полномочий цитадель наших ученых дышит на ладан и подает лишь робкие признаки жизни. Новая реформа сродни некрофилии или каннибализму, кому как нравится. Причина острых чувств фаворита по отношению к Академии по-человечески понятна. Несмотря на высокие административные посты, а такого калейдоскопа научных должностей не было ни у кого из начальников, начиная с великих князей, в саму Академию Михаилу Ковальчуку не удается избраться уже полтора десятка лет. Скорее Трамп еще раз станет президентом США, чем Ковальчук академиком. Бесперспективность попыток стала понятна ему самому, и в последних выборах он даже не участвовал. Для многих академиков борьба с Ковальчуком стала кукишем в кармане, который они смело показывают Кремлю. Разумно ли плевать против ветра? Скоро узнаем.

Коллективная месть — последний способ Академии уважать себя. Но, может быть, Ковальчук — слабый ученый? Ничего подобного. Не хуже тех академиков, которые голосуют против него. Выборы успешно проходят ученые, которые далеко не дотягивают до уровня изгоя, но считаются своими в среде, где процветает кумовство и превыше всего ценится верность традициям. Вот и получилось, что Ковальчук сменил покровительство Академии, было такое время, на ее преследование.

По-настоящему важно другое. Личные обиды и фаворитизм убивают науку. Самый яркий пример — народный академик Трофим Лысенко, который втирал очки и вешал власти лапшу на уши о манне небесной, которая прольется на нивы и долины благодаря его технологиям. Нечто подобное произошло с нанотехнологиями. Бесславная отставка главы «Роснано» Анатолия Чубайса — главная кадровая сенсация 2020 года после отставки премьера Дмитрия Медведева. Но именно Михаил Ковальчук был идеологом нанотехнологий, он убедил Кремль в их спасительной важности, заглушив голоса многих оппонентов.

«Роснано» — порождение его неуемной инициативы, и сегодня несправедливо спускать на Чубайса всех собак за обманутые ожидания. Еще недавно Ковальчук обещал, что в гонке за нанотехнологиями все страны застыли на стартовой позиции и у России лучшие шансы первой вскочить на подножку научного локомотива. В реальности доля РФ на мировом рынке нанотехнологий оскорбительно мала — один процент. 22,3 миллиарда долларов против одного триллиона. Похоже, мы остались на перроне. Вместе с Чубайсом и Ковальчуком. Но один в опале, а второй плодоносит.

После того, как нанотехнологии забуксовали, а денежные потоки ушли в «Роснано», единственным акционером которого осталось государство, Ковальчук продвигал другую идею — синтеза информационных, нано-, био- и когнитивных технологий. А теперь идею мегасайенс, больших установок, реакторов и ускорителей, которые обеспечат прогресс. Важное направление, взять хотя бы Большой адронный коллайдер. Но под благим предлогом Ковальчуку удалось распотрошить внутренности ненавистной Академии и административно подчинить своему центру несколько крупных институтов. Только, как с нанотехнологиями, рывка не видно, а большие установки выдают скромные результаты. Теперь на чистом блюдечке новое блюдо — кластер во главе с Курчатовским центром. Впрочем, можно повернуть иначе: деятельный Ковальчук бьется, но действительность заела и наука не востребована…

Жалобная цидула академиков спущена по инстанциям в Минобрнауки. Если расшифровать канцеляризмы, можно угадать отрицательную оценку. Но осторожные и округлые формулировки заставляют предположить осознание искушенных чиновников того, что авторитет министерства несопоставим с влиянием фаворита Кремля. Так что запросто отыграть назад и освятить кластеры. Может, даже департамент новый появится. Или госкорпорация «Кластер». Или Академия кластеров…

Трофим Лысенко поучал публику: «В СССР люди не рождаются. В СССР рождаются организмы. А людей мы воспитываем!» Про фаворитов, жаль, ничего не сказал. Думаю, фаворитизм — следствие завышенных амбиций власти и желания перепрыгнуть несколько этажей. Так что фавориты у нас не выведутся, а ученых в России мы точно скоро разучимся воспитывать.

Оборотная сторона фаворитизма — рекордное количество ученых, уличенных в продаже иностранным супостатам наших кровных секретов. Это чуть ли единственный повод, не считая COVID, по которому в последнее время пресса упоминает о науке. Такого обилия шпионов в научной среде не было даже во времена злодея Берии, у которого, надо думать, при взгляде на ученых кровожадная слюна капала, но побеждал здравый смысл. У Сталина был личный собеседник, это Петр Капица, но он был в стороне от больших дел.

Можно было бы сравнить войну Академии и Михаила Ковальчука с враждой Ивана Павлова и Владимира Бехтерева, из-за чего, кстати, последний не получил Нобелевскую премию. Но масштаб другой, так мы до мышей дойдем…

Сергей Лесков