Почему пропаганде нечего ответить на расследование об отравлении Навального

К разговорам про «сливы разведок» и все такое, которыми любят увлекаться граждане после громких расследований вроде нынешнего.

Есть в моей биографии филолога эпизод, которым я горжусь, хоть он и не был интеллектуальным достижением — осенью 2014-го я стал первым человеком, привлеченным к расследованию «Чайка» (еще до его передачи в ФБК). Просто потому, что я мог искать в интернете информацию по-новогречески. Классическое отделение МГУ сослужило службу расследовательской журналистике — информация, что у Чайки отель на Халкидики, подтвердилась. Более того, я за пару часов выяснил, что речь об Артеме Чайке, а не о его отце, и что вторая владелица — некая Лопатина. Было это нетрудно, потому что об этом писали местные газеты, на торжественном открытии отеля был чуть ли не мэр Салоников. Никто особо не прятался, мягко говоря.

И уже после той публикации я убедился, что страсть видеть за всем «сливы» бывает искренней и ее не поколеблешь никакими ссылками на доступность информации. Даже вполне неглупый знакомый меня убеждал, что вот то первое сообщение читателя «у Чайки есть отель на Халкидики» (даже без уточнения, какой Чайка имеется в виду) и было хитрым сливом ФСБ. И не важно, что про открытие отеля — с выступлением Мединского и прочим — читала за утренним кофе вся греческая Македония, не исключая и местных русских.

Почему вообще некоторым неглупым людям с высшим образованием нужно во всем видеть утечки и сливы? В основном потому, что правда, которая открывается в результате таких расследований, им не нравится, а прямо опровергнуть ее нельзя — вся основная информация-то открытая, проверить нетрудно. Ссылка на утечки тут хороша тем, что наводит сама собой на мысль о манипуляции: если одаренные сверхразумом гебисты слили нам какую-то информацию для достижения своих недоступных нашему неразвитому уму целей, значит верить ей нельзя — пусть даже все основное легко проверить. Они ведь могли так тонко исказить какие-нибудь детали, что мы в результате придем к неверным выводам. А если ты поверил — значит тобой манипулирует ФСБ, хе-хе!

На самом деле такие разговоры обличают недобросовестность говорящего просто потому, что информация бывает проверяемая и непроверяемая. Проверяемую можно проверить и, если она подтверждается, использовать как доказательство. А непроверяемую никто как доказательство и так не использует, откуда бы она ни была получена. Вопрос об источниках вообще интересен в этом смысле только аудитории профессора Соловья.

Навального никто не обязан любить, и некоторым психологически трудно усомниться, что он «агент Кремля» etc. Но мы все видим, что просто ответить на расследование «да все это вранье, никакие люди с такими именами и фамилиями за Навальным в командировки не летали» госпропаганда не может — или, во всяком случае, не может решиться на это сразу. Именно по этой причине и ни по какой другой: информация проверяемая. И зрителям НТВ можно рассказывать что угодно; но есть и международная аудитория, и журналистское сообщество — даже лояльная часть которого, тем не менее, не вся готова повторять любые несуразности, гробя остатки репутации; и другая публика похитрее. Откуда она (информация — ред.) взялась изначально — вопрос совершенно не интересный.

Иван Бабицкий