Зачем человечеству ковид-диссиденты и прочие дураки

Меня в очередной раз накрывает, как бабочку сачком, сообщением в Twitter о том, что в Германию-де вернулся фашизм: в Берлине полиция разгоняет демонстрации против коронавирусных ограничений водометами и вламывается в дома без разрешений судов, если подозревает сборища без масок. Затем следует письмо от знакомого: спрашивает, верно ли, что в Германии закрыто все, экономика рухнула, и соблюдаю ли я комендантский час. Наконец, читаю в ЖЖ текст про то, как немецкие ковид-диссиденты скоро устроят в стране революцию.

За моим окном — Бавария, город Аугсбург. Здесь очень плохие показатели по COVID-19: эпидпорог превышен в шесть раз, а с начала второй волны от коронавируса уже умерли вдвое больше людей, чем за первую (суммарно — 57 человек на 300 тысяч жителей). Почти весь средневековый центр теперь — зона Maskenpflicht, там на улицах все, кроме велосипедистов, обязаны носить маски. Закрыты фитнес-клубы и публичные дома. Рестораны — только навынос (жрецам еды повезло больше, чем жрицам любви). С девяти вечера не продают алкоголь (но я знаю турецкую закусочную, которая делает вид, что не в курсе). Университет на «дистанционке». Школа, где я учу немецкий, — тоже. Но все остальное работает. Стройки, транспорт, магазины, парикмахерские.

Внутри помещений, а также в поездах-трамваях — все строго в масках. Нарушителей я не видел ни разу, но в газетах пишут, что полиция (которая ни в какое жилье, конечно, не вламывается) периодически их штрафует. Штраф от 250 до 5000 евро, кстати. А вот комендантского часа нет: зачем? И еще — много людей в масках даже там, где разрешается быть без них.

Я уже привык, что в России 90% информации о Германии — либо пропаганда, либо просто вранье. Однако вранье — это неинтересно. Интересно — про ковид-диссидентов. В том числе немецких. Они и правда заметная и сплоченная сила, способная поставить себя — наплевав и на маски, и на социальную дистанцию, и на штрафы — под полицейские водометы, которые, к слову, до пандемии последний раз применялись семь лет назад.

Я долго ошибочно думал, что ковид-диссидентство — очень русское явление. Мне казалось: ясно, почему. Отрицание очевидных вещей — это ведь признак разом и глупости, и своеволия. А природа социального своеволия неплохо изучена. Когда ты не можешь ничего поделать в собственной стране, когда у тебя отобраны все права, тебе остается единственное право: на бунт в стакане воды. И демонстративные отказы носить маски — это, де-факто, бунты против еще одного запрета начальства, которое бесконечно врет. С какой стати верить ему про ковид? Вот откуда взрывы ярости антимасочников — вплоть до поножовщины в маршрутке. Кроме того, русский человек за последние годы не только заметно обеднел, но и поглупел. Тиражи научно-популярных книг в России раз эдак в сто меньше американских. И если когда-то в русскоязычных соцсетях тусовались по преимуществу умники, то теперь там — пикники дураков.

Но потом я увидел демонстрации ковид-диссидентов если не прямо под окном, то невдалеке. И ладно в Берлине, но ведь и в какой-нибудь альпийской деревушке Мурнау, известной только местным болотом да памятью о жившем здесь в летние сезоны Кандинском, собирались протестовать против масок чуть не тысячи людей, причем доходило до стычек с полицией. И так — в десятках, если не сотнях деревень и городов.

Одновременно ряды ковид-протестантов пополнили мои немецкие знакомые, очень неглупые люди. Причем — невероятная вещь, в некоторой растерянности отмечаемая местной прессой, — эти демонстрации впервые стали объединять ковид-диссидентов с упоротыми конспирологами, а также с ультраправыми маргиналами, типа рейхсбюргеров, «граждан Рейха». Чтобы не вдаваться в политические детали: доселе в Германии считалось, что якшаться с рейхсбюргами — это примерно как пригласить на собственную свадьбу посаженным гостем Милонова.

И я тоже пребывал в недоумении — ну не мог же весь мир так поглупеть?! Пока не дошло: мог. Если даже дураков не стало принципиально больше, они стали заметнее. Всплыло на поверхность то, что прежде тихарилось и было маргинальным, а пандемия это усилила. Раньше как-то было принято скрывать, что часть людей от рождения — попросту ку-ку, отрицатели реальности, прущие поперек здравого смысла. И не принято было задумываться, почему эволюция их не отбраковывает. Условно говоря, 8-10% людей неизменно в разные времена и в разных странах будут верить в плоскую Землю, в девственность Марии, в благостность Вицлипуцли, а также в то, что «ковид — просто сезонный грипп». Какой кол им на голове ни теши и к какому позорному столбу их ни прибивай — они так устроены, и баста.

Потому что, вероятно, для развития цивилизации все же необходимы люди с мозгами набекрень: все эти создатели вечных двигателей и отрицатели аксиом. Ведь именно сомнение в очевидном заставляет, в конечном итоге, человечество эволюционировать. Да, 99,99% попыток дураков опровергнуть умников оказываются бесплодными, но в одной сотой доле срабатывают, причем к общей пользе.

В эпоху выборной демократии голос избирателя-глупца сравнялся по громкости и цене с голосом избирателя-умницы. Не все умники с этим смирились (у Акунина в «Счастливой России» есть серьезное рассуждение о необходимости избирательных квот), но, смирившись, стали использовать. Я это вижу по Германии, где выборы — реальность, а не фикция. Здесь люди на всех выборных должностях, от бургомистров до канцлера, без конца публично обсуждают, что, как, почему и зачем они собираются делать, а журналисты задают им наиехиднейшие вопросы. Смысл этой публичности — чтобы избиратель не думал, будто его использовали для избрания, а дальше забыли.

Второй прорыв дураков случился благодаря информационной демократии в эпоху интернета. Когда рухнули все прежние иерархии, когда публичная информация перестала проходить многоуровневую проверку — и на сетевую публикацию получил право буквально каждый. Двадцать лет назад сплетня еще знала свое место: на скамеечке перед подъездом, на правах маргиналии. А сейчас она имеет равные права с сознательным и ответственным информированием. Поэтому сегодня любой глупец выходит в сеть и квакает: «Это просто грипп, я не буду носить намордник!»

Вдобавок сети оказались средствами массовой коммуникации и организации. Благодаря им рассеянные в пространстве дураки стали липнуть друг к другу: раньше так умели только умники. И в Германии этот процесс — объединения рептилоидоверцев с упоротыми рейхсбюргерами, расистов из партии AfD с 5G-отрицателями, ковид-диссидентов с христианами спинного мозга, чтобы идти против полиции и прежних элит плечом к плечу, без масок, дыхание в дыхание, — куда заметнее, чем в России. Ведь в Германии власть не может запретить митинг или демонстрацию. А умение объединяться в бунд, ферайн, общество — одно из главных в немецком характере. И сгруппировавшиеся глупцы, боюсь, дадут еще звону…

Как и многие другие умники (ну не к дуракам же себя относить!), я растерян. Ведь эти, без намордников, рискуют не только своей жизнью, но и моей, когда кричат, что они противники «масочной диктатуры». Спорить с ними бесполезно. Аргументы о том, что во время лесного пожара в лес запрещают входить, и ущемления свобод в этом нет, — они не воспринимают.

Но такова, дорогие умники, наша новая реальность, в которой дурак гарцует. И нам нужно думать, как с этим быть.

Дмитрий Губин