Нечего на ковид пенять

У новой волны коронавирусной пандемии появился «урологический» аспект. «Первый звонок» прозвенел на круглом столе в Общероссийском народном фронте, где председатель исполкома Союза педиатров России Лейла Намазова-Баранова заявила: «Вместе с урологами мы привлекаем внимание к тому, что у мальчиков после перенесенной коронавирусной инфекции происходит серьезное изменение сперматогенеза. Это грозит проблемами с низкой фертильностью следующих поколений».Ранее главный внештатный специалист Минздрава РФ по репродуктивному здоровью, директор НИИ урологии имени Н.А. Лопаткина академик РАН Олег Аполихин на всероссийском научно-практическом форуме «Медицинская реабилитация при новой коронавирусной инфекции» также сообщил, что COVID-19 поражает репродуктивные органы.

Одновременно прозвучало заявление уполномоченной по правам ребенка при президенте РФ Анны Кузнецовой о том, что в современной России бесплодны 15-18% супружеских пар, или каждая шестая, причем, основная часть бесплодий — не врожденные, а приобретенные. Все это, вместе взятое, внушает тревогу, учитывая, что рождаемость у нас и так низка, и теперь еще дополнительно снизилась из-за эпидемии и кризиса.

На днях свою озабоченность демографией выразил и пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков. Правда, его слова оставили странное впечатление. «Почему население сокращается? По объективным причинам. Это совпадение двух демографических ям — яма Великой Отечественной войны и яма кончины Советского Союза, начала 90-х годов, — сказал Песков. — Эти две ямы нас преследуют по всей нашей истории современной».

Как во всем этом отличить «зерна от плевел». С корреспондентом «Росбалта» беседует доктор медицинских наук, профессор, президент Национального института сексологии Лев Щеглов.

— Лев Моисеевич, так что из последних «демографических страстей» стоит воспринимать всерьез?

— Ну, прежде всего, рассуждать о том, что коронавирус, который сам по себе еще не очень понят, возможно, нарушает сперматогенез — немного смешно. Никаких достоверных исследований на этот счет нет. Это все равно, что рассуждать о том, будто глобальное потепление приводит к замедлению роста ногтей на ногах.

Даже человек, владеющий элементарной бытовой логикой, понимает, что дети болеют коронавирусом крайне редко по сравнению со взрослыми и пожилыми. И если среди этих, крайне редко болеющих детей, из которых половина мальчики, вот из этой половины, у 10% окажутся репродуктивные нарушения — какую это может создать грандиозную проблему?

«Вот мы исследовали 15 мальчиков, и у нас возникло впечатление, что, может быть, у них нарушен сперматогенез»… И что? Вот когда это будет выяснено как истина, тогда поговорим более предметно. Медицина у нас все-таки нормальными людьми признается доказательная. Это как если бы дом сгорел из-за того, что рванул газ — а люди начинают рассуждать, что в зажигалках газ тоже какой-то не такой…

Что касается бесплодия — я не уверен насчет «каждой шестой пары». Чтобы это заявить, должно быть массовое скрининг-исследование. Не слышал пока о подобных. Но если включить обычную логику — я убежден, что у россиян не может сильно отличаться ситуация по бесплодию от американцев, европейцев или канадцев…

Это все попытка свести грандиозную демографическую проблему к каким-то болезням. Сделать вид, будто это вопросы организма. Болеем мы, сперматогенез у нас плохой! В таком случае, африканцы, живущие в несравнимо худших и ужасающих условиях, должны иметь еще худшую фертильность. А они имеют высочайшую!

— Но племена в Черной Африке вроде бы абортов не делают…

— Как это не делают! Делают, да еще и криминальные… Мне кажется, мы сейчас наблюдаем попытки — сознательные или, может быть, подсознательные — переключить общественное внимание с действительно грандиозных проблем рождаемости на ведомственные или групповые интересы урологов, репродуктологов и т. д. Всякая группа не прочь привлечь внимание к своей профессии и, возможно, получить дополнительное финансирование.

— Как же выглядит по-настоящему грандиозная проблематика?

— То-то и оно, что демографический провал у нас зафиксирован, конечно же, задолго до появления самого слова «коронавирус». В стране уже с давних пор наблюдается резкое снижение рождаемости, связанное с тем, что люди просто-напросто не рожают. Не потому что у мальчиков сперматогенез, и не потому, что россияне с каких-то пор стали бесплодными. А потому что не хотят рожать!

Есть формула: для простого воспроизводства нужен коэффициент в 2,1 ребенка на семью. А у нас десятилетия этот коэффициент равен 1,5. И теперь за 2020 год у нас убыль населения 350 тысяч. Это приведет к тому, что, как рассчитывают математики и демографы, если ничего не предпринимать, к концу нынешнего столетия численность россиян может уменьшиться в два раза. Через 80-90 лет в России может жить не 145 миллионов, а 70-75.

И, несмотря на то, что у нас государство не очень-то демократичное и мягкое, заставить людей рожать невозможно. С этим впервые столкнулись еще большевики, когда вводили налог на бездетность.

В наши дни об этом начали говорить первые лица — но ощущение такое, что глобально и они не понимают глубины и сути вопроса. Вот, и пресс-секретарь президента счел необходимым сказать — но сказал он что-то несусветное. Ну что, Ельцин виноват?

— Но он имел в виду, что тянутся две «демографических волны», как следы падения рождаемости во время Великой Отечественной войны, а затем — кризиса 1990-х…

— В какой-то степени — да… Но все-таки, с Великой Отечественной прошло уже 75 лет, три поколения. Я-то помню времена, когда всякие провалы в экономике объяснялись «родимыми пятнами капитализма». Да, один из факторов — это действительно пронизывающая на десятилетия тенденция — но начните строить дамбу на ее пути. Можно проблемой заниматься, а можно ее игнорировать и забалтывать.

Везде по телевизору кричат, какой ужас в Америке, Польше, Украине… Как только мы говорим, что у нас кошмар в больницах, на периферии люди лежат чуть ли не на лестницах, скорая едет пять дней — в ответ аргумент, что на Западе тоже большие проблемы.

— Но с рождаемостью действительно большие проблемы в самых развитых и богатых странах.

— Это правда. Но нам-то нужно в своей квартире порядок навести. Я давно уже говорил: какая национальная идея может быть у нации, которая обнаруживает резкую тенденцию к исчезновению? Вся национальная идея должна быть выражена в одном слове: семья!

А пока мы не видим, чтобы принимался адекватный комплекс мер. Вот, было решение о материнском капитале — и сразу же незначительный, но всплеск рождаемости. Но эта мера единичная. И все демографы мира знают, что только экономическими мерами проблема не решается. Если рожают за деньги, то происходит рост какой части населения? Маргинальной, люмпенской. Вряд ли это тоже шикарный выход.

Есть общее мнение всех ученых мира: не пособие может решить, а уровень жизни. Когда женщина и ее муж знают, что их уровень жизни таков — и завтра будет таким — что наличие ребенка не выбросит их из среднего класса в нищие. И у них есть — да, уверенность в завтрашнем дне. Что иметь детей — почетно, модно и приветствуется обществом. А у нас сегодня модно иметь дорогую машину, толстый кошелек…

У нас уже много лет прислушиваются к мнению пропагандистов, депутатов, чиновников, генералов — кого угодно, но не специалистов. Должна быть мощная дискуссия независимых специалистов: статистиков, демографов, психологов, педагогов: тех, кто связан с этой темой. С привлечением внимания общественности — и комплексное решение. Тогда возможно постепенное исправление, причем, эта постепенность будет тоже не завтра и не послезавтра. Но раз уж мы так много говорим о будущем России — то будущее в этом случае состоится.

Беседовал Леонид Смирнов