Четыре «ноги» путинского режима

Политическим трансформациям России в 2020 году была посвящена дискуссия в Сахаровском центре. Эксперты обсудили, почему власть идет по пути ужесточения и консолидации всех рычагов управления в руках первого лица государства.

Как отметил независимый политолог Александр Морозов, после 2014 года в стране существует уже другой политический режим. До 2014-го, «если очень условно», все-таки действовала «управляемая демократия: сочетание политический нормы с различными формами авторитаризма». Однако после Крыма и Донбасса, по его мнению, «режим превратился в экстремальный» и «оброс неформальными практиками».

Что это значит? С одной стороны, отмечает эксперт, «правительство планирует длинные инвестиционные программы, существуют планы отраслевого развития, дальнейшей реформы банкинга, которые демонстрирует Греф; планы развития промышленных отраслей на 10-15 лет, а за реформой налоговой системы следует цифровизация, подобная европейской». С другой, по мнению Морозова, стоят «чудовищные заявления МИДа», отравление Навального, расширяющийся на пустом месте конфликт с многими странами, и внутри страны — радикальная эскалация, «веерные» обыски, затрагивающие случайных людей».

Второй тезис Морозова: «конституционная реформа этого года завершает 20-летний путь Владимира Путина во главе государства». «Постсоветский транзит закончен, в такой форме государство должно существовать вечно, до конца истории, — отметил политолог. — Альтернативы такой формы власти это поколение политиков не видит». Здесь оратор процитировал политолога Кирилла Рогова, который дает новой РФ ироническое название «Государство Северная Евразия».

Александр Морозов отметил, что Путиным собрана некая «табуретка с 4 ногами: «правительство, силовой блок — и это дублируется Госсоветом, который должен включать в себя губернаторов (то есть — региональные элиты) и Совет безопасности, дублирующий силовой блок».

«Все вместе создает устойчивость, достаточную для данной политической системы», — признал политолог. При этом, он считает, что системе, с точки зрения ее интересов, не хватает некоторых деталей. Во-первых, «Путин почему-то не стал достраивать себе партию»: «Единая Россия» не соответствует тем требованиям, которые предъявляются к партиям авторитарных режимов, а сам Путин «не любит ЕР, относится к ней как к падчерице».

Морозов признает, что путинская система подготовки управленческих кадров хороша: «нет геронтократии, молодые люди в 25 лет становятся начальниками департаментов в федеральных министерствах, а в 35 лет губернаторами». Происхождение этих, условно говоря, 35-летних выдвиженцев-технократов политолог прослеживает, как непосредственно из рядов ФСБ, так и из многочисленных «детей» нынешней элиты. Они-то и составят тот «молодой аппарат», которому Путин вручает управление страной. Оставаясь сам во главе и надо всем.

Но при этом, по замечанию политолога, «Путин стал очень быстро ротировать региональных руководителей-«варягов». В этом есть логика: нужны условия для создания «большой среды новой бюрократии», которая и «обеспечит стабильность на ближайшие 40 лет». Но здесь же и слабость: «варяги создают сильное напряжение, региональные элиты раздавлены, как показывает Хабаровск, а до того Архангельск».

Александр Морозов также высказал мнение, что «коррупция и воровство остались в системе в качестве нормы». А единственной идейной ценностью является противостояние с Западом, что «помогает вести мобилизацию и далеко превосходит даже ожидания покойного Евгения Примакова», но в качестве единственной большой идеи, на взгляд эксперта, этого мало.

Соглашаясь с тем, что в 2014 году родился новый режим, ведущий круглого стола, политолог Николай Петров в то же время указал на важность процессов трансформации именно нынешнего года. Так, по его мнению, президент «выводит из игры всех, относительно самостоятельных игроков».

«Расчищена стройплощадка, большинство старых институтов либо демонтированы, либо сильно ослаблены, хотя мы и раньше говорили об их слабости, — отметил Петров. — Госдума уже и тому рада, что ее не распустили. 30 сенаторов назначает лично президент… Все игроки „подвешены“ той чисткой, которая началась в Генпрокуратуре и обнуляет все соглашения между элитными группами».

Напомнив о смещениях глав или важных фигур силового и правоохранительного блока, Петров интерпретирует намерения главы государства так: «сделать некую слаженную машину с разведением разных ресурсов». В государстве «не должно быть никого, кроме главного начальника, который бы в своих руках держал все ресурсы: силовые, административные, финансовые и т.д».

Напрашивается вопрос, были ли до этого в стране какие-то властные фигуры, способные конкурировать с президентом? Политологи дают понять, что все познается в сравнении. Так, Николай Петров напоминает, что председатель Совета безопасности РФ Николай Патрушев не имеет того силового ресурса, который у него был, когда он возглавлял ФСБ, тогда как директор ФСБ Александр Бортников не имеет политического веса и влияния Патрушева.

Вот этот процесс нейтрализации ключевых фигур и продолжается поныне, считает политолог. При этом Александр Морозов добавил в этот же ряд, прежде всего, смещение премьера Дмитрия Медведева, которого Путин доселе всячески оберегал, а также не обошел вниманием предполагаемую кандидатуру в председатели Совета Федерации Андрея Турчака, который «в полтора раза моложе Валентины Матвиенко». «Мне кажется символичным и заявление Анатолия Чубайса о том, что он хочет покинуть Роснано, подчеркивая, что это чисто по возрасту, а не из-за недовольства происходящим», — отметил также Морозов.

Заодно пришлось к слову имя бывшего руководителя российских железных дорог Владимира Якунина, чья известность (очень по-разному оцениваемая) выходила далеко «за путевой габарит». «В новой системе нет многих вертикалей власти, на конце каждой из которых сидит свой Владимир Иванович Якунин, как было в РЖД, — отметил Николай Петров. — Надо слепить из многих властных пирамид единую».

Журналист Андрей Перцев выделил ту роль, которую сыграла и играет пандемия коронавируса, и роль эта, по его мысли, для власти оказалась негативной. Пошатнулся авторитет главы государства.

«С пандемией началась эстетика отсутствующего президента, — подчеркнул Перцев. — Центр принятия решений ушел неизвестно куда: к губернаторам, к премьеру Мишустину, к Собянину, которого надо все-таки отделять от губернаторов». Одним словом, непопулярные решения — а в условиях эпидемии и связанного с ней кризиса решения оказывались в основном непопулярными — принимались другими начальниками, «а Путин их молчаливо одобрял».

Нарушился, по мысли выступавшего, знаменитый «володинский стандарт», формула нынешнего спикера Госдумы «без Путина России не будет». «Вроде все работает, — заметил Перцев. — Лакуну стали заполнять другие игроки. Рейтинги губернаторов поползли вверх, они оказались в медийном поле».

«Изменилась и система презентации президента, — высказывает мнение Андрей Перцев. — Были полеты со стерхами, желтая „Лада-Калина“… А тут — сидит в бункере, и снято это плохо. Даже выступление в Ржеве было снято так плохо, что воспринималось как постановочное…».

Леонид Смирнов