Владислав Иноземцев. Вторая волна по-русски

Хотя отечественные власти предпочитают избегать рассуждений о «второй волне» короновируса, о чем сегодня в мире говорят практически все, она пришла в Россию около месяца назад и останется с нами надолго. И если в большинстве европейских стран в последние дни массово вводятся новые карантинные меры, а часть секторов экономики практически наверняка будут закрыты в ближайшее время, из Кремля, Белого дома и московской мэрии слышатся только успокаивающие мантры о том, что ни бизнесы, ни границы закрываться не будут — потому что этого якобы не выдержит экономика.

Да, российская экономика усилиями не столько вируса, сколько наших «эффективных менеджеров» доведена до печального состояния — но мне кажется, что власти недооценивают сценарий, который представляется мне весьма вероятным, но практически никем и никогда не принимается в расчет.

Менее чем за месяц (с 1 по 26 октября) количество заражений в России — по официальным данным — выросло на 85%, а смертность от короновируса — на 18%. На мой взгляд, это вызывает сомнения. Со всех сторон приходят сообщения медиков о в разы увеличившемся количестве госпитализаций в очень тяжелом состоянии; о взрывном росте обращений в аптеки за лекарствами, использующимися при лечении, о стремительном увеличении числа поисковых запросов в интернете, в которых пользователи интересуются типичными симптомами короновирусной инфекции.

Если посмотреть на европейские страны, где статистику довольно сложно заподозрить в российской сервильности, мы увидим, что с 1 октября число новых диагностированных случаев выросло в 4,8 (в Германии) — 32 (в Швейцарии) раза, а смертность — в 2,5-11 раз. Что делает Россию, кроме нашей политической системы, столь особенной, что мы должны верить официально публикуемым цифрам — особенно учитывая, насколько выросло число инфицированных среди наших друзей или знакомых или, например, что в Государственной Думе короновирус уже был диагностирован у 91 депутата из 450 (для сравнения — в Национальной Ассамблее Франции этот показатель составляет 32 из 577, в Сенате и Палате представителей Конгресса США — 22 из 535). Поэтому не кажется, что «вторая волна» в России не сопоставима с первой, а уже сегодня превосходит ее в несколько (точнее — во много) раз.

Что может стать результатом такого тренда, даже если власти будут продолжать делать вид, что ничего особенного не происходит? Хотя доля ковидодиссидентов в России огромна, а право заражать своих близких, разгуливая без маски, россияне готовы отстаивать активнее, чем любые свои гражданские и избирательные права, на каком-то этапе безразличие сменится паникой. Люди не пойдут на улицы — но они перестанут пускать детей даже в работающие школы; перейдут на «удаленку» или уволятся с работы и без рекомендаций властей; начнут банкротить и ликвидировать бизнесы на любых условиях и с любыми издержками.

Наконец, если весной говорилось о том, что карантин вводится на несколько недель — и это было очевидно, учитывая что экономика действительно была остановлена и власти осознавали необходимость ее «открытия» — то сейчас везде рассуждают о том, что новая волна может продлиться до весны: это, замечу, означает, что люди в ближайшие недели радикально сократят все свои расходы, движимые единственной целью пережить зиму (тем более что ни о какой поддержке населения ничего не слышно). В результате может статься, что и без карантинных мер экономика России «схлопнется» даже более грандиозно и величаво, чем в случае их повторного введения.

Со всех сторон в последнее время приходят тревожные новости с финансовых фронтов: сокращаются доходы федерального и региональных бюджетов; растут дефициты; правительство начало эмиссионную накачку бюджета через Банк России. Я убежден, что в такой ситуации лучше применить экстренные меры поддержки экономики, распечатав Фонд национального благосостояния, четко обозначить временной горизонт их действия и дать обществу ощущение перспективы (пусть даже и не слишком обнадеживающей). Да, часть резервов будет потеряна, но базовые отрасли экономики, работающие на потребительский рынок, окажутся в той или иной мере спасены.

То же, что правительство делает сегодня — это прямой пути к накоплению в экономике взаимных требований, росту совокупной задолженности и неплатежей и в конечном итоге к серьезному кризису в то время, когда большая часть стран начнет уверенно восстанавливаться после эпидемии. Альтернативы новой (а точнее — первой) кампании помощи экономике сегодня нет, так как если не «положить» экономику в «палату интенсивной терапии» сейчас, то крайне высока вероятность, что «пациент» умрет от неожиданных осложнений буквально через несколько дней после того, как очередной «тест», разработанный отечественными инноваторами, укажет на то, что болезнь ушла…

Владислав Иноземцев, экономист