Три главных урока COVID-19 российскому здравоохранению

Пандемия коронавирусной инфекции высветила слабые места в системах здравоохранения всего мира. Российская не стала исключением. Благодаря чему мы пока еще держим оборону, и какие выводы можем сделать на будущее, обсудили эксперты на пресс-конференции в НСН.

Урок первый. Оптимизация

«Я заболел ковидом чуть больше месяца назад, тогда еще не было роста заболеваемости и так называемой второй волны. Но даже тогда я провел в очереди в КТ-центре около трех часов», — рассказал президент Центра социальных и политических исследований «Аспект», председатель движения «Гражданская солидарность» Георгий Федоров.

Он убежден, что еще ничего не кончилось, и пока нельзя делать вывод о том, что здравоохранение выдержало. «Да, оно пока держит напор. Но ситуация развивается в негативном ключе. Растет количество заболевших, не хватает койко-мест. Даже в столице ковид-стационары стали открывать в больших торговых центрах. Ситуация очень тяжелая, и сейчас тот момент, когда нам нужно сворачивать так называемую оптимизацию медицины (а по сути — разрушение всей системы, которая была выстроена в советские годы). Почему мы сейчас выдерживаем натиск пандемии? Благодаря советской системе, которая оказалась недоразрушена», — высказывает мнение эксперт.

В качестве примера он привел Италию, которая еще весной захлебнулась от COVID-19. «Оказывается, у них тоже недавно произошла оптимизация медицины. Они тоже в свое время подумали, что им не нужно такое количество больниц, койко-мест. В результате, когда пошла лавина заболеваемости, они просто не успевали спасать людей, и не только от коронавируса. Мы больше не должны повторять этих ошибок. Я считаю, это дело выживаемости — свернуть оптимизацию медицины и порочную систему медицинского страхования», — отметил эксперт.

Оптимизация не только сделала нас слабее перед коронавирусной инфекцией. Она лишила страну ресурсов для лечения других болезней в это сложное время. «Любой человек, который сейчас хоть чем-то заболеет, едва ли дождется „скорую“. Мне недавно стало плохо, это последствия коронавируса. Я позвонил в „скорую“ помощь, меня переключили на консультативный центр, где объяснили: раз у вас не ковид, мы к вам не приедем, вызывайте врача из поликлиники. „Скорая“ перегружена, не может выполнять свои функции», — высказал мнение Федоров.

Урок второй. Зарплаты

Участковый врач в Москве и где-нибудь в тундре должны получать одинаковый базовый оклад. И составлять он должен не 30% зарплаты, как сейчас, а больше. И уже потом могут идти доплаты за квалификацию, за нагрузку и прочие. Поручение правительства на этот счет есть, но бюджета на эти цели не предусмотрено, заявил первый зампред комитета Госдумы по охране здоровья Федот Тумусов. В результате, врачи уходят, потому что у них слишком большая нагрузка при несоответствующих размерах заработной платы. Уходят в коммерческие структуры или уезжают в федеральные центры, где платят больше, а в регионах лечить становится некому.

«Мы уже видим нехватку врачей. Уже стали поднимать вопрос о доплатах: еще недавно миллиарды рублей за работу с коронавирусными пациентами не доходили до медиков», — подчеркнул в свою очередь Федоров.

Урок третий. Лекарства

По словам Томусова, в России есть закон «Об обороте лекарственных средств», а должен быть закон «Об обеспечении населения лекарствами». Да, в больнице пациент получает их бесплатно, но вышел из больницы, значит, должен покупать на свои. «Естественно, не у всех есть деньги. И люди не лечатся, и случаются повторные случаи. Сейчас предусмотрели финансирование на лекарства в амбулаторном звене, но этот механизм пока не заработал в достаточной мере», — отметил Томусов.

Как рассказал основатель ОМС в России, профессор, заслуженный экономист РФ Владимир Гришин, Россия — единственная страна, где обязательное медицинское страхование не включает лекарства. В итоге, ежегодно около триллиона рублей россияне тратят на медицинские услуги и покупку медицинских препаратов в аптеках, отметил он. «А потом государство плюсует эти затраты из карманов граждан к числу общих затрат на здравоохранение в стране, и вместо 3% от ВВП получает 5%», — подчеркнул он.

По словам Гришина, несколько лет назад специалисты уже подсчитали, сколько денег нужно, чтобы обеспечить лекарствами пациентов во всей стране.

«В 2016–2017 годах мы провели исследование. Взяли незащищенные группы населения, всего 33 млн человек, и посчитали, что на их лекарственное страхование необходимо 100 млрд рублей в год. То есть, 500 млрд рублей в год на всю страну, всего полтриллиона к бюджету», — отметил он. Не самые большие деньги для государственной системы, но для того, чтобы они пошли на лекарства, нужна политическая воля.

Как спасать ситуацию

Происходящие в российской медицине процессы, в том числе и оптимизация, во многом стали результатом перехода на страховую модель финансирования здравоохранения, считают эксперты.

Как рассказал первый глава ФФОМС и основатель ОМС в России Владимир Гришин, при создании системы изначально не были проведены необходимые экономические расчеты. В результате, по словам Гришина, объем средств, которые и сегодня направляются на медицинское страхование, — это случайные цифры. «Изначальная была цифра — 3,6% от фонда оплаты труда. Она была специально отрезана от пенсионного фонда на старт системы. В середине 2000-х годов добавили еще 2%, которые забрали из фонда социального страхования. Это тоже случайная величина. Экономические расчеты, которые строились, исходя из заболеваемости населения, из особенностей организации системы здравоохранения, показывали, что от фонда оплаты труда необходимо 7,2%. Вторая составная часть финансирования, которая предполагалась, — платежи на неработающих граждан из местных бюджетов. Но регионы с самого начала плохо платили за своих стариков и детей. Согласно экономическим расчетам, на неработающих граждан нужно платить вдвое больше, чем на работающих. Сегодня картина полностью противоположная: на неработающих платят в два раза меньше», — отметил Гришин.

В результате, российское здравоохранение тотально и очень давно недофинансировано. По словам Томусова, профильный комитет рассматривал бюджет на здравоохранение на 2021 год и последующие три. «Если взять абсолютные цифры, на следующий год на здравоохранение пойдет 4,3 трлн рублей. Это столько же, сколько и в этом году. Однако с поправкой на инфляцию выходит на 3-4% меньше», — отметил парламентарий.

Финансирование здравоохранения должно составлять 5-6% ВВП, при этом, на 2021 год запланировано 4,1%, а к 2023 году этот показатель упадет до 3,7%, резюмировал Томусов.

Вероятно, дефицит денег в здравоохранении вынудил власти внедрить новый принцип финансирования, по которому медицинские организации получают столько денег, сколько пациентов они обслужили. Но как быть с малонаселенными пунктами, где этот принцип, по мнению Томусова, не работает?

«В ряде случаев медицинские организации должны были просто быть, их нужно было просто содержать за счет бюджета, не зависимо от количества пациентов. Та оптимизация, которая была проведена, не учитывала многообразие страны. Все ее последствия и привели к тому, что мы сегодня видим», — согласился Гришин.

По словам Томусова, когда страна переходила на страховую модель финансирования, чиновники говорили, что медицинское страхование станет дополнительным механизмом к бюджетному финансированию для создания конкурентной среды и для защиты пациентов. «В результате очень быстро вся финансовая нагрузка упала на систему ОМС. Но если спросить у людей: вас как-то защищали страховые компании в спорных ситуациях с медицинскими учреждениями, 99% ответит — нет. Эта функция никак не работает», — подчеркнул парламентарий.

По его словам, за годы существования ОМС стало понятно, что медицинские страховые компании просто выступают посредниками между бюджетом и лечебными учреждениями. Причем, последним это идет не на пользу. «В том виде, в котором они работают, они сегодня не нужны», — согласился Гришин.

На прошлой неделе парламент в первом чтении принял поправки к закону о медицинском страховании. «Я бы обозначил это событие как эпохальное. Суть законопроекта в том, что фондам медицинского страхования передаются функции медицинских страховых компаний. Это касается конкретно федеральных медицинских организаций. Пока. Мы так считаем. Нужно пойти дальше, и переходить на сметно-бюджетное финансирование. По крайней мере — на определенных территориях», — заявил Томусов.

По его мнению, здравоохранение следовало бы поднять до уровня оборонки, ведь по сути оно играет весомую роль в обороноспособности страны. «Армия занимается обороной от внешних врагов, а здравоохранение — от внутренних», — заключил он.

Анна Семенец